Демон пустоты

– Это черный человек. Он совсем недавно попал в наш мир, поэтому пока не понял, как здесь правильно охотиться. Да, получилась абсурдная картина, хоть и живописная. Футляр, который я тебе дал, позволяет вызывать богов, минуя торг. Я выпустил кое-кого, но с каждым из богов выходит и некоторый побочный эффект вроде того, что ты видела вчера. И твари ищут футляр, чтобы вернуться обратно. – Хиро тоже заказал себе кофе. – Очевидно, им здесь не слишком нравится.

– Выпускаешь богов? – Я прищурилась. – Что это значит?

– То, что я сказал. Не больше и не меньше. – Он невозмутимо отхлебнул из чашки. – Этот мир повернут на религии. Они меняются, торгуются, заключают мелкие сделки, изредка получают милости или гнев божеств, но это всего лишь крохотное окошко. Они считают, что приручили божественное. Глупцы даже не представляют, с чем имеют дело. Так что я собираюсь об этом напомнить. Я хочу, чтобы боги бродили по миру рядом с людьми, чтобы Кали пожинала свою жатву на главной площади, а Локи смеялся. Чтобы люди осознали, что это такое – настоящие боги.

Собеседник усмехнулся, глядя мне в глаза опасным взглядом сумасшедшего. Я обожгла губу сигаретой и ругнулась. Мне всегда казалось, что боги – сущие чудовища, которых стоит избегать как огня. Хиро оказался даже не террористом, а хуже – бездумным игроком, психопатом.

– Я знаю, как прокалывать дыры в ткани мира. Не без дефектов, но достаточно умело.

– Ржавой булавкой? – Я закурила по новой. – А зачем тебе рисунок?

– Он мне нравится. Отдай мне футляр – и ты больше не увидишь ни меня, ни черного человека.

– Что ты будешь делать?

– Я начну развлекаться. А теперь давай футляр. Могу заплатить за беспокойство.

Я достала коробку и швырнула через стол. Мне не нужны были его деньги. Хиро не стал настаивать, поднялся и направился к выходу. Я подумала, что он забудет о моем участии в афере еще раньше, чем переступит порог. На дне чашки накопилась кофейная гуща, вкус был отвратительным.

– Хиро, подожди!

– Да? – его голос прозвучал устало.

– Я хочу пойти с тобой.

– Правда? – Он поднял брови, сделал несколько шагов и сел обратно. – И что ты умеешь? Рисовать? Водить машину? Исцелять? Стрелять? Шить? Изгонять духов? Чем ты можешь быть мне полезна? Можешь читать на нескольких языках? Запоминать длинные числа? Искусно трахаться, может?

Я опустила голову:

– Нет. Ничего такого я не умею. Но зато я отлично умею отказываться повиноваться. Раз ты так хочешь показать всем, каковы настоящие отношения между людьми и богами, лучше меня не найдешь.

– Я раздавлю тебя, как мошку, – осклабился Хиро, и я поняла, что попала в цель.

– Не в курсе, что ты за божок, но тебе придется либо убить меня на этом же месте, чтобы никто не прослышал про твой феерический план, либо взять с собой.

Если я не уйду с ним, другого шанса свалить не будет. Хиро не вызывал доверия, он был из тех, кто способен выбрасывать людей, даже не замечая, но здесь, в квартале отщепенцев, у меня не оставалось даже шанса быть использованной. Район так просто меня не отпустит, протухшие простыни поджидают, чтобы задушить. Я – безбожник, лишенный и кары, и защиты, мое изгнание вечно. Возможно, Хиро чокнутый, но у него есть цель, а у меня осталось только немного гордости.

– Не думаю, что все это меня интересует, хотя твое отчаяние в чем-то даже привлекательно. Будешь путаться под ногами.

– Стой! – Я вскочила и поморщилась от боли в ступнях. – Я могу умереть за тебя!

– Пойдет. – Хиро ухмыльнулся. – И тебе придется не раз это исполнить.

Хиро вывел меня из района на закате. Он был сдержан и больше не разговаривал со мной. Он не дал мне денег и не предложил приобрести обувь или другую одежду, не потрепал по плечу и не пообещал, что все сложится как надо. Конечно, повязки развалились, а осень кусалась, как бешеная собака, но кем бы он ни был, тогда я думала, что черноглазый псих оказывает мне услугу.

2009 год

ДЫРКА

Впервые я узнала, что мы с Алексом не можем встречаться, когда нам было по восемь лет. Я сидела на краю песочницы в красной вязаной шапочке и сером пальто и недовольно рассказывала, что родители разрешают гулять только до девяти вечера. Ветер гонял снег по мерзлому песку. Два дома, между которыми находилась куцая детская площадка, выглядели негостеприимно. За одним из них было болото и вытекающий из него ручей, за другим – старая аптека и магазин. Наши дома стояли на окраине – два пятиэтажных уродца, густо промазанных по краям плит черной замазкой.

– А мне можно до одиннадцати, – пожал плечами Алекс.

– Шикарно.

Это слово я почерпнула из видеофильмов, которые отец брал в прокате.

– У тебя ресница на носу. – Я протянула руку, чтобы убрать черную черту с бледного лица Алекса, и тут воздух как будто стянулся в одну точку, стал жестким и упругим, словно резина.