Демон пустоты

В двадцать я стала студенткой-радикалом, готовой бросить коктейль Молотова в кого угодно, нарушающего мое понимание справедливости. Мной двигала ярость, ницшеанская ненависть к миру овец. Квантовая механика и ядерная физика так и не дали мне отгадок, почему я не могу встречаться с лучшим другом за чашкой кофе, так что я перешла на прямое переустройство мира, а уж в нем всегда можно найти что-то, срочно нуждающееся в тотальном переоборудовании. Я хотела немногого – посидеть в кабаке с Алексом и рассказать ему пару историй, прикоснуться к его спине, но даже этого мир мне предложить не мог. И он должен был заплатить.

Вместе с Айн, Лазарем и Брюсом мы вступили в ряды местной анархо-радикальной общины и запоем смотрели фильмы про революцию 1968-го. Алекса это не особенно заводило, но даже он находил в действиях властей и устройстве общества черный юмор, поэтому вскоре мы начали обсуждать возможный террор с использованием наших способностей.

– Проблема в том, что три километра – это приличное расстояние. Мы не можем наносить точечные удары, тут кругом погрешность, – говорил Алекс, и айпи-телефония, довольно плохо развитая в то время, поедала половину его тембра. – Но мы можем уничтожить небольшую изолированную военную базу, если подберемся к ней с разных сторон. Хочешь попробовать?

– Спрашиваешь! Но там слишком много людей.

– Ты все равно никогда их не увидишь, так что не будешь сожалеть. Это военные, они рождены для того, чтобы где-то сложить голову. Почему не тут? Просто не читай репортажи после происшествия. А я заодно проведу кое-какие измерения. Все самолеты в Европу пролетают над тобой, мне надоело ставить тебя в известность о моих перемещениях, – усмехнулся он. – Ни одна девчонка не знает столько о том, куда и когда я направляюсь.

Военная база нашлась быстро. Она располагалась в пустынной области за городом и была обнесена оградой. К сожалению, в пятьдесят километров попадали близлежащие сараи, маленький дачный домик и гаражи. Кроме того, мы не знали, какой формы провал генерируем, но тогда нас это не останавливало.

Алекс приехал из другого города и поселился в гостинице подальше от меня, но я уже чувствовала это покалывание, невидимый ветер на лице. Тот факт, что он находится в одном городе со мной, создавал эмоциональное возбуждение.

– Ты готов?

– Да, ночью подъедем к базе с разных концов, только будь осторожнее. Не боишься чувства вины, когда все взлетит на воздух?

– Не особенно. Если я действительно верю во все, что нам читают на лекциях партии, то мне придется совершать подобное постоянно! – Я рассмеялась в телефонную трубку. – А еще нам следует побольше узнать о том, что происходит, а сделать это можно только с помощью опытов. Я приготовила чертову кучу аппаратуры, она не влезает в сумку.

– До встречи, Ло. Моя девушка устроит мне сцену, если я не вернусь до завтра, так что давай быстрее.

Возможно, это звучит цинично, но нам было интересно.

Когда я добралась до пустынной дороги, ведущей к базе с севера, то поняла, что чувствую себя словно на свидании. Алекс был рядом – не на опасном расстоянии, но уже на подходе. Я представляла, как он двигается сюда с юга, и хотела знать, во что он одет: какого цвета на нем футболка, джинсы он носит или брюки, засовывает ли руки в карманы при ходьбе и что курит. Такие вещи не узнаешь из фотографий, где Алекс обычно обхватывал какую-нибудь девицу или сидел за компом.

Вскоре воздух начал пружинить. Я воспринимала это как рукопожатие и вытянула ладонь вперед, создавая опасный расклад для всего, что находилось между нами. Дразнила его.

Сразу же затрещал телефон:

– Ты торопишься, Ло.

– Я здороваюсь.

Мы включили аппаратуру, которую удалось захватить, и я сделала шаг. Вперед пробежала едва заметная волна, словно двигающийся воздух пустыни. Алекс не заставил себя долго ждать – и я увидела, как проваливается земля, а в пространстве появляются странные искажения. Реальность как будто утекала в эти щели, в непонятные изгибы.

База, находящаяся метрах в пятистах, сжалась и начала деформироваться. Я не выдержала и прошла еще немного. В ушах появился дьявольский рев, невероятный вой, словно тысячи самых страшных зверей вопят в унисон. Уже давно я не стояла так близко от Алекса. Воздух замерзал, его можно было мять в руках, как пластилин.

Еще несколько шагов – и напряжение достигло невероятной величины. У меня из носа потекла кровь, а база разорвалась, словно падающий с высоты пузырь с водой.

Рассматривая фотографию эллиптической воронки, оставшейся на месте базы и склада, я чувствовала себя двояко.

Во-первых, мои измерения не увенчались успехом – большую часть аппаратуры просто разнесло, а оставшаяся не показывала никаких аномалий. Алекс тоже не особенно преуспел, хотя произошедшее его впечатлило. Он сказал, что я ни под каким предлогом не должна приближаться к местам, где он живет, и что если существует хотя бы малейшая вероятность того, что кто-то из его друзей может пострадать, я должна отказаться от любых перемещений.