Демон пустоты

Ткань мерцает на идеальных плечах. Он играет, изображает равнодушие, словно опытный соблазнитель. Что-то ломается у меня внутри, я вспоминаю лужу крови на полу крохотной квартиры, а Гьоль заводит толпу, насмешливо проводя рукой по волнующему телу. Низкие ноты вибрируют, расширяются, заполняя весь зал, соперничая с бас-гитарой. Гьоль продает себя, но даже это получается так непринужденно, так небрежно, что невозможно оторвать взор. Шутит он или всерьез?

– Я знаю, что нравлюсь тебе. – Губы улыбаются, их изгиб пленяет.

Сегодня глаза Гьоля бесстыдны. Я понимаю не все слова – он поет на не родном мне языке, но зато язык тела понятен и так. Публика затаила дыхание, глядя на то, как длинные пальцы задевают край сорочки, задирают ее в мимолетном движении, обнажают линию бедра, мягкость, в которой хочется потеряться. Женщины неистовствуют, они сделают все, что он попросит, но певцу ничего не нужно. Серьги Гьоля пылают в лучах софитов.

– Ты выпьешь или будешь пялиться? – Инь Су недоволен, он толкает меня к барной стойке. – Я слышал, Чхве проведет аукцион. Не знаю, правда, сколько паренек продержится. Давно бы посадили его на иглу – глядишь, сучонок бы стал сговорчивей.

Я не отвечаю. Что тут скажешь.

Спустя некоторое время аукцион действительно начинается. Чхве лично наблюдает за происходящим, ставки взмывают до невероятных сумм. Во время торгов Гьоль сидит на краю сцены, откинувшись назад. Он разглядывает пальцы, ему совершенно не интересно происходящее.

– Сними рубашку, – говорит Чхве. – Эта леди заплатила.

– Не-а.

Он смеется боссу в лицо, глядя сверху вниз, и ухмыляется. Это вызов. Его спокойствие выглядит наигранным, на деле Гьоль взбешен.

– Ты наглец! Ты будешь делать то, что тебе говорят!

Чхве отвешивает музыканту оплеуху. Я вздрагиваю от ее звонкого, неумолимого звука. Гьоль подчинится, я знаю, и лучше ему сделать это сейчас. Чхве забавляет сопротивление, оно набивает цену.

– Что вы творите? Оставьте его в покое! – кричит какая-то девушка.

Публика шумит, не понимает, как реагировать. Женщинам не нравятся красные отпечатки на красивом лице, но каждая из них хочет его заполучить.

– Я не стану подчиняться. – Глаза Гьоля сверкают не хуже драгоценных камней.

– Он мертвец. – Ин Су опрокидывает стакан.

Я спрыгиваю с барного стула к сцене, делаю несколько быстрых шагов – и оказываюсь между Чхве и Гьолем раньше, чем успеваю подумать. Босс уже достал меч, но я склоняюсь в немыслимом поклоне, заслоняя певца:

– Прошу вас, господин… Вы лишь зря потеряете деньги.

– Пошла прочь!

Он отшвыривает меня и наставляет меч на грудь Гьоля. Отточенное лезвие разрезает тонкую ткань в мгновение ока, публика взвывает. Она получила, что хотела, моя же глупость очевидна всем вокруг.

Я поднимаюсь. Тело мужчины смущает. Стоит думать о гневе Чхве, но я думаю лишь о том, что воздух между мной и Гьолем слишком теплый. Это дистанция между желанием и возможностью. Мужчина все еще сидит, свесив ноги с края сцены, и он слишком высок, чтобы смотреть в глаза, поэтому я разглядываю лоскуты сорочки, гляжу на цепочки, спускающиеся по груди, на гладкую кожу.

– В следующий раз это будет не ткань, а твоя шея, – говорит ему Чхве и уходит.

Боссу нет до меня дела. Самое лучшее время, чтобы откланяться.

Отвернувшись, я делаю шаг прочь, но кто-то крепко хватает меня за руку и разворачивает к себе. Темные глаза парализуют, в них появляется узнавание. Миг – и я лечу вперед, падая на голую грудь безупречного Гьоля. Он обнимает окаменевшее от неожиданности тело, сжимая пальцами плечи. Его тепло влечет, запах – опьяняет.

Мягкие губы Гьоля шепчут мне в волосы:

– Спасибо, убийца.

Я захожу в золотую клетку Гьоля, держа в руках меч. Услышав шаги, певец снимает наушники и отворачивается от зеркала.

– Ты пойдешь со мной.

– Я уже выучил этот урок. Я пойду с тобой, – насмешливо соглашается Гьоль и поднимается одним плавным движением. – Я ожидал, что Чхве пришлет кого-нибудь меня наказать.

Он сам открывает дверь наружу и выходит в коридор, еще не догадываясь, что его там ожидает. Здесь много трупов, но Гьоль ступает точно в промежутки, не залитые алым. Брови мужчины взлетают вверх в изумлении, бледное лицо поворачивается ко мне, но он ни о чем не спрашивает. В любом случае я не смогла бы объяснить.

Короткий жест – и кровь с испачканного меча брызгает на стену. Очистив лезвие, я прохожу вперед, приглашая Гьоля следовать за мной. Здесь, среди мертвых наемников, безупречный певец выглядит диковинной птицей, заблудившейся в городе, и мне хочется его отпустить.

Мы идем по коридору, спускаемся по лестнице под звучащую в отдалении музыку – высокий красивый мужчина и маленькая женщина с острым клинком. Неоновые огни переливаются в глазах. Шумят машины. Около выхода нас замечает наемник, и я танцую с ним его последний танец. Когда он падает, подъезжает такси.

– Тебе пора ехать, Гьоль, – говорю я.

Давай же, беги прочь отсюда – туда, где ты сможешь быть счастлив.