День ботаника

Единственным его достоинством был полный иммунитет к Лесной Аллергии, каковым он и пользовался без зазрения совести: выбирался, несмотря на запреты, в Лес, тащил оттуда всякие интересные штучки, а на не столь удачливых сокурсников поглядывал свысока. «И этого задрота собирались сделать рейдером, представляете!? Наши овцы, как узнали – кипятком писали, через одну на шею ему вешались. Только на что они ему сдались? Он крутил с одной стервой из Золотых Лесов. Я видела их как-то вместе – зелёная такая, как ящерица, фу!»

Эти слова студентка прошипела сквозь зубы, и Егору послышалась в них застарелая обида. С плохо скрытым злорадством девица поведала «следователю», что у безвременно погибшего студента в Курске осталась больная то ли мать, то ли сестра. Причём Конкин воспринимал это очень близко к сердцу: часто писал домой и сам носил письма в административное крыло ГЗ, не доверяя почтовым ящикам. И всё время расспрашивал о сильнодействующих лекарственных средствах, которые можно раздобыть в Лесу.

Это был след. Выяснив, где жил Алёша Конкин, Егор распрощался и направился в корпус «Е». Клочок бумаги с именем и фамилией собеседницы, а так же номер комнаты в общежитии, где та обитала, он выбросил в первую попавшуюся урну.

IV

Бар «Волга-Волга», располагался не в здании Речвокзала, а на борту «Двух столиц». Отделку, стилизованную под интерьер парохода из древней кинокомедии, заведение получило незадолго до Зелёного прилива, во время капитального ремонта теплохода. С тех пор декорации облезли, фотографии актёров и старые киноафиши, развешанные по стенам, пожелтели. Но в полумраке зала, освещённого ради экономии электричества, масляными лампами, потрёпанные ретро-интерьеры смотрелись достаточно презентабельно.

Народу в баре было немного – занято всего три столика, да у стойки коротали время трое гостей. Один клевал носом над полупустой пивной кружкой, ещё двое увлечённо беседовали с барменом. И время от времени косились на мужчин, бесцеремонно клацающих прямо за столиком необычного вида охотничьим ружьём. Их спутница, одежда которой выдавала обитательницу одной из Полян, в беседе участия не принимала – потягивала со скучающим видом медовый пунш, который в «Волге-Волге» приготовляли превосходно.

– Тройка? – Коля-Эчемин посмотрел стволы на просвет. Они сверкали нарезами, подобно трём глазам невиданной змеи с диафрагмами вместо вертикальных щёлок. – А что это вверху? Я поначалу решил – гладкие, а тут вона что! У ДШК и то калибр поскромнее!

– Одна из стандартных комбинаций стволов африканского штуцера. Нижний ствол под винчестеровский.338 Магнум, на крупную и среднюю дичь. А верхняя пара – 600 «нитроэкспресс».

– Солидно… – Коля уважительно присвистнул. – На слона, что ли?

– Да хоть на мамонта. От удара такой пули атакующий носорог садится на задние ноги. Но лягается, так что…

– Кто, носорог?

– Шутник, чтоб тебя… – Сергей скривился, потирая плечо. – Завтра сплошной синяк будет. Опробовал, блин – отдача как у гаубицы!

– Спецзаказ? – Коля защёлкнул замок и вскинул штуцер к плечу. – Тяжёленький…

– Четыре семьсот. Через дядю Рубика послал письмо в фирму, оплатил – так они, халамидники, не поверишь, полгода возились!

– Тут и кронштейн под оптику имеется. Далеко бьёт?

– Не слишком. Штуцер предназначен для средних и малых дистанций. Оптика трёхкратная, линзы «Карл Цейс», титановый корпус, с азотной накачкой. Обрати внимание: стволы на четверть короче, тоже по заказу.

– Да уж я заметил. – кивнул каякер. – Коротыш, не то, что мой оленебой.

– Всё верно – ты стреляешь больше на воде, на открытом пространстве. А в кустах и буреломе рулит ствол покороче. Англичане тоже удивлялись – зачем портить хорошую вещь? Но сделали, конечно: желание клиента – закон! И предупредили, скареды, что в каталог фирмы включать не будут – не вписывается, вишь, в традиционную концепцию! Так что, коллекционерам его теперь хрен продашь.

– А ты что, собирался?

– Чтобы да, так нет. Это моя любимая игрушка.

– Зверь-машина, да. Но такой удачи, как оленебой, не притянет. Потому как у меня всё изготовлено здесь, в Лесу. Кроме ствола, разумеется.

– Зато, всё, до последнего винтика – ручная работа. Лес это любит.

За стойкой зашипела радиола, полились тягучие звуки рэгтайма в исполнении Джелли Мортона. Нынешний владелец «Волги-Волги» слыл поклонником классического новоорлеанского джаза.

– Если не секрет… – Коля помедлил. – Не моё дело, конечно, но не стоит этот штуцер двадцати лямов, а ты «Чёрный квадрат» за него отдал! В чём подвох, а?

Сергей усмехнулся.

– Вот и дядя Рубик удивлялся. Ну да, штуцер, даже с учётом спецзаказа, тянет край, штук на двести. Но вот на фига мне в Лесу ихние баксы? Да я этого хлама сколько угодно наберу – вон, в центре полно банков с обменниками. Только это геморрой, а Малевич – пошёл и взял, на полдня работы!

– Это из Третьяковки-то? Да ведь там Чернолес в двух шагах! Ничего себе – пошёл и взял…