День чёрной собаки

Большой зеленоглазый кот важно шёл по другой стороне широкой улицы, метрах в пятидесяти от стоящей в окне девушки, но она хорошо его разглядела. И замерла с занесённой для удара рукой. А кот почувствовал взгляд, остановился, повернул голову и посмотрел девушке в глаза. Во всяком случае, ей так показалось. Они смотрели друг на друга молча. Они, конечно, не могли кричать друг другу – окно плотно закрыто, улица широкая, городской шум уносит голоса – и потому стояли тихо. Читая во взглядах друг друга то, что не могли прокричать.

Затем девушка опустила руку, но тут же подняла её и нервным движением провела ладонью по волосам, приглаживая их так, будто они в том нуждались. Она перестала быть злой, а с пальцев исчезли когти. Пригладив волосы, девушка тяжело вздохнула и отошла от окна. От самого правого окна второго этажа дома Игумнова.

А кот продолжил свой путь.

* * *

Анатолий Борисович Лем был человеком интеллигентным, правильным и целеустремлённым, с детства усвоившим, что двигаться по карьерной лестнице нужно только вверх и даже в трудные времена сохранять существующее положение, то есть оставаться на той ступеньке, на которой эти самые времена застали, чтобы потом продолжить движение вверх. А для такой ловкости требовались не только лакейская угодливость и заискивающее раболепие перед начальством, но чутьё и осторожность – и всего этого у Анатолия Борисовича имелось в избытке. Кроме того, Лем удачно женился, породнившись с известной в Москве семьёй, что также способствовало карьерному росту, инициативу проявлял исключительно по приказу и строго в очерченных рамках, никогда не брал на себя ответственность и строго следил за тем, чтобы облизываемое начальство не сумело эту самую ответственность на него переложить. Или спихнуть. В результате продуманных шагов Анатолий Борисович сам стал начальником, заняв одну из ключевых должностей в бюрократической иерархии министерства, но на первый план не лез, продолжал оставаться в тени.

Неожиданный звонок из полиции вызвал у Лема раздражение. Сначала даже хотел отказать в аудиенции: всё-таки чиновник не из последних, государев человек с наградами и статусом, в честь чего он должен якшаться со всякими? Велел секретарше: «Скажи просителю, чтобы перезвонил через дней несколько…» И был безмерно удивлён, когда «проситель» через минуту перезвонил на его личный мобильный и со всей вежливостью, но при этом более чем доходчиво объяснил Анатолию Борисовичу, что либо они беседуют в ближайшее время, без протокола, по-дружески, либо придётся явиться для дачи показаний. При этом о повестке, а главное – о теме разговора обязательно станет известно драгоценной супруге Анатолия Борисовича, папа которой с лёгкостью превратит все карьерные достижения не последнего человека Лема в большую и некрасивую тыкву.

Анатолий Борисович правильно оценил деликатность «просителя» и немедленно предложил встретиться в любое удобное для него время. «Любым» оказалось через полтора часа в баре «Грязные небеса», который Лем сначала оценил как «Весьма неплохо», а попробовав пива, поменял на «Очень хорошо».

– Кухня здесь тоже отличная, – негромко произнёс Вербин, медленно двигая перед собой стакан с виски.

– Как вы узнали, о чём я думаю?

– Все об этом думают, оказываясь в незнакомом заведении.

– Да, судя по всему, здесь неплохо, – признал Анатолий Борисович. – Однако обстоятельства моего знакомства с этим баром…

– Не будут ничем омрачены, – твёрдо пообещал Феликс, глядя чиновнику в глаза. – Мне нужна информация, а не вы.

– Я могу быть уверен, что разговор останется между нами?

– Иначе мы говорили бы в другом месте. Например, на Петровке.

– Притащить меня в другое место – задача нетривиальная. – Лем попытался поставить себя, но получилось нескладно.

– Я иду по следу Кровососа, – равнодушно рассказал Вербин. – У меня полный карт-бланш, Анатолий Борисович, и я могу притащить вас в другое место даже сегодня в два часа ночи.

– Кровосос… я должен был догадаться. – Лем прищурился. – Он настолько всех достал, что нет нужды спрашивать, откуда вы получили мой личный номер – вам помогают все спецслужбы.

– Как я уже сказал, лично к вам у меня претензий нет: мы поговорим и больше не увидимся. Но поговорить мы должны искренне.

– Кажется, я догадываюсь, о чём пойдёт речь.

Лем не доверял полицейскому, боялся, что его записывают, поэтому сказал «о чём», а не «о ком», хотя уже понял, что визит Феликса связан со Шмыгой. Вербин это понял и, не желая нервировать чиновника, тоже не назвал имени девушки. Просто показал Лему фотографию.

– Да, – подтвердил чиновник.

– Как часто?

– Примерно два раза в месяц.

– Где?

Вербин догадывался где, но должен был проверить искренность собеседника.

– На Таганке. Если нужен точный адрес…

– Нет, не нужен, спасибо. – Феликс убрал фотографию. – В этом месяце?

– Я хотел, но телефон не отвечал.

– Когда вы звонили?

– В прошлый вторник, двенадцатого.

– Вас не смутило, что не было ответа?