День да ночь

Капитан Сивоконь после этого ничего, промолчал. А Рябокобылко и Белоконь рапорты написали, просили на фронт отправить. Но начальник штаба этим рапортам хода не дал. Сказал, что они ценные кадры и должны обучать пополнение.

- И что с этой тройкой стало, - поинтересовался Бабочкин.

- А ничего, так и служили. Но и это еще не все. Не поверите, но к нам в полк еще одну лошадь прислали. Приезжает лейтенант к нам после госпиталя. Идет к начальнику штаба. Я в канцелярии сижу, над документами работаю. Слышу, лейтенант докладывает: "Прибыл для дальнейшего прохождения службы лейтенант Буланый". Я прислушался, жду, что дальше будет. А капитан, видно, не поверил сначала. Подумал, что это теперь его разыгрывают.

- Как, как? - переспрашивает...

- Лейтенант Буланый.

Капитан, чувствуется, обрадовался.

- Это хорошо, - говорит. - Такой масти у нас еще нет. Мы теперь на всю дивизию прославимся.

Лейтенант молчит. Ничего понять не может.

Капитан документы просмотрел и вроде остался доволен.

- В хорошую компанию ты попал, - говорит. - Первой ротой у нас командует старший лейтенант Рябокобылко, взводом - лейтенант Белоконь. А зам. по строевой у командира полка - капитан Сивоконь. Так что пойдешь ты, лейтенант Буланый, в его распоряжение.

Лейтенант стоит, вид у него обалделый, теперь он думает, что это его разыгрывают. Потому что поверить в такое трудно. А капитан ему на полном серьезе:

- Радуйся, что в хорошую компанию попал. Харч у нас, правда, не особенно, по тыловой норме. И овса нет. Но зато служить тебе будет нескучно. Это я тебе гарантирую.

И пошел Буланый к Сивоконю. Интересно было бы посмотреть, как они встретились.

- Давай уж сразу, не тяни, каких лошадей еще к вам прислали? - попросил Лихачев.

- А что было дальше, я не знаю, - с сожалением заявил Дрозд. - Уехал я и вот к вам попал...

***

- Мы тут с разговорами совсем про снаряды забыли, - напомнил Опарин. - Открывай, птица, остальные ящики, кончать надо.

Десяток оставшихся ящиков они обработали быстро и уложили обратно в штабелек. Ветошь собрали в мешок. Пригодится.

- За тобой должок, - напомнил Бабочкин Опарину.

- Должок, так отдам, - согласился тот. - Но, чтобы понятно было, мне издалека надо начать.

- Давай, - приготовился слушать Бабочкин. - Начинай издалека. Времени у меня навалом.

Лихачев и Дрозд тоже ждали. Чтобы Опарина разжаловать, должен он был совершить что-то особенное.

Опарин помолчал, прикидывл, с чего начать.

- Весной это еще было. Весна такая в этом году, что долго холода стояли. И дожди шли. А тут тучи разогнало, и сразу тепло. Трава потянулась, на деревьях листья появились. Самое время погреться после зимы, на травке полежать, портянки посушить. Как в кино. В такое время перерыв в войне делать надо, дать людям оклематься. А мы дурью маялись. И фрицы маялись той же дурью. Деревня между нами находилась. Небольшая, в полторы улицы. Да и там половины домов уже не было: какой сгорел, какой снарядом разнесло. Жители все ушли, скот увели. Только куры ходят. Война за этот курятник и шла. То фрицы его займут, то наши. И так, по два раза за день. Легло там нашей пехоты побольше, чем жителей в той деревне было. И фрицам тоже несладко досталось.

Батарею к тому времени раскидали для поддержки пехоты, и наше орудие какой-то роте придали. На третий день от этой роты одно название осталось. И командовать ею стал старшина, потому что всех офицеров повыбило.

- Деревня как называется? - спросил Бабочкин.

- Деревня?.. Какая там деревня!? - Опарин сплюнул. - У нее, наверно, отродясь названия не было. Семь домов, десять плетней, один колодец. И куры ходят. Хутор... Но воюем - пыль столбом. Я думаю, просто полководцы выпендривались друг перед другом.

- Много ты понимаешь. Там, - Дрозд показал куда-то за тучи, - стратегия. Они из высших соображений рассуждают.

- Какие соображения, - возмутился Опарин. - Это, наверно, командир полка доложил, что занял населенный пункт, а потом, когда наших вышибли, признаться, что отступил, не хотел. Может, ему орден светил или повышение. Или просто начальства боялся.

- А фрицы?

- Что фрицы? Фрицы тоже люди. Они тоже не все рыжие. И у них все то же самое делается. Вот и бегали мы - в деревню эту и обратно. Ни тебе поспать, ни пожрать. И от этой беготни устали - хуже некуда. Мы же, когда наступали в порядках пехоты, пушку сами катили. А она, между прочим, тонну весит. Хорошо пехота хоть помогала. С уважением относились к нам, жалели и человека три-четыре выделяли. Отходили, правда, веселей. Прицепим пушку к машине и поехали.

Заняли мы еще раз курятник, сидим, ждем, когда нас опять оттуда попрут. Часа три отдыхали, но дождались. Идут к нам гости короткими перебежками. На этот раз они еще где-то два танка достали. Потом к нам посыльный прибежал:

- Старшина приказал уничтожить вражеские танки!

А танки издалека постреливают. В них на таком расстоянии не попадешь. Да и снарядов бронебойных у меня нет.