День, когда мир перестал покупать

Люди чесали языками. Они дремали и спали. Они играли в карты, пили чай, подрабатывали, писали письма. Они оправлялись от похмелья после субботней ночи. Некоторые навещали друзей, пожилых родственников или инвалидов. В хорошую погоду, которая не так уж часто радовала Британию до изменения климата, они толпами отправлялись в парки, на пляжи и в сельскую местность. Молодые люди особенно часто ехали на велосипедах в однодневные экскурсии, которые кажутся невероятными по сегодняшним фитнес-стандартам: например, они проезжали сто сорок километров из Лондона в Саутенд-он-Си и обратно. Они устроили себе развлечение в районе Хаммерсмита на велосипедной гоночной трассе, построенной там, где немецкие бомбы сровняли с землей несколько домов во время Второй мировой войны – здесь члены соперничающих молодежных клубов гонялись за славой в шлемах, резиновых сапогах и костюмах из искусственной кожи.

Аналитики Mass Observation подытожили общее отношение британцев к воскресеньям словами одного пятнадцатилетнего подростка: «Ничего особенного никогда не происходит, и все же я бы не назвал это скучным». Двум из трех человек этот день нравился таким, какой он был, а многие другие испытывали к нему как минимум смешанные чувства. Всего за несколько лет до этого пара тоскующих по дому британских солдат, заключенных в сингапурский лагерь военнопленных Чанги, написали песню[3] о воскресенье в Лондоне. В ней перечислены различные развлечения, которые недоступны в воскресенье, и всевозможные события, которых в этот день нет. «Это может показаться забавным, – поется в песне, – но нам это нравится».

Воскресенье было не просто жизнью на низких оборотах, а совершенно особенным днем. Днем с шинуи. И с «оргией чтения газет», как выразились специалисты Mass Observation. Девять из десяти человек читали в воскресенье по крайней мере одну газету, а более четверти – три или более. Кроме того, читали они тоже иначе. Во время напряженной рабочей недели люди в основном следили за ежедневными новостями. По воскресеньям же они читали более вдумчиво (длинные статьи, дававшие контекст недавним событиям), но также и более поверхностно (развлекательные новости, сплетни и скандалы). А еще они много слушали радио.

Люди по-другому питались, готовя сытные и сложные обеды. Одной группой, примечательной двойственным отношением к воскресеньям, были домохозяйки, которым приходилось делать дополнительную работу. Одевались люди тоже иначе – в «лучшие воскресные наряды», причем независимо от того, ходили они в церковь или нет. Они даже пили иначе, потягивая пиво в пабах в значительно более медленном темпе.

Напрашивается очевидный вывод: сами люди по воскресеньям становились другими.

Это запечатлено в преображении – словно бы во время полнолуния – офицера полиции и его подопечных за кружками пива в английском сталелитейном городке:

«Пятидесятилетний инспектор полиции приходит в бар каждый полдень и выпивает две или три полпинты горького [пива]; при этом он никого не угощает, и никто не угощает его. В воскресный же полдень он выпивает целых девять полпинт горького – его угощают, а он, в свою очередь, покупает выпивку другим. Это происходит каждое воскресенье».

Отчет Mass Observation дает нам представление о людях, много практиковавшихся в использовании этого особого вида времени – и умевших делать это очень хорошо. Когда начались закрытия заведений из-за Covid-19, мы узнали, что современные люди таким умением в основном не отличаются. Столкнувшись с необъятной массой времени, свободного от поездок на работу, покупок, путешествий, еды в ресторанах и бесчисленных других отвлекающих дел, многие из нас почувствовали нечто похожее на страх. Медиа почти сразу же наполнились идеями по самосовершенствованию: нам предлагалось выйти из самоизоляции с более плоским животом, идеально организованными шкафами, дипломом по приготовлению домашнего соуса голландез и умением бегло говорить на иностранном языке. Если первоначальное представление о шаббате состояло в том, чтобы не заниматься никакой преднамеренной деятельностью (выпечка хлеба или даже замес теста были запрещены), то золотой стандарт в первые недели пандемии требовал прямо противоположного. Повсеместно ощущалась неспособность ухватиться за то, чего, по признаю многих из нас, мы так жаждали.