День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия

Обычно Павел не склонен навязчиво повторять одно и то же. Чаще мы имеем противоположную проблему: он движется так быстро, что в своей аргументации перескакивает через иные, очевидные для него, ступеньки – и нам приходится самим заполнять эти пробелы, когда мы, задыхаясь, бежим рядом с ним, стараясь не отстать. И если мы встречаем отрывки, подобные данному, то это повод насторожиться и обратить на них особое внимание. Поскольку терминология стихов 25–26 указывает на важность «праведности» самого Бога, а более широкий контекст 2:17–3:9 и главы 4 указывает на верность Бога обетованиям завета и стоящим за ними замыслам, у нас есть самые весомые основания понимать стихи 21–22 в том же смысле. В этом абзаце Павел главным образом хочет сказать, что Бог осуществил – в Иисусе и через него – то, что он обещал и что замыслил давным-давно. Как видно из главы 4, Бог обещал дать Аврааму всемирную семью и разобраться с грехом, чтобы его огромная «нечестивая» семья могла получить «оправдание». В главе 2 говорится о замысле Бога сделать Израиль светом мира, средством для решения проблемы, о которой речь идет в 1:18–2:16. И когда Павел говорит, что через евангельские события Бог раскрыл и показал свою dikaiosynē, естественнее всего думать, что он говорит: Бог выполнил свои обетования и осуществил замыслы. (Павел подводит итоги своей аргументации, используя подобные слова, в Римлянам 15:8–9.)

Павел настойчиво подчеркивает, что когда Бог явил свою справедливость завета, это был свободный акт благодати: верующие «по благодати Божией даром объявляются оправданными» (3:24а). Бог не обязан был этого делать, он никому ничего не должен. Это тоже язык завета: слова Павла о «благодати» Божьей перекликаются с другими подобными местами в Писании, где говорится о том, что Бог дает обетования из любви, а не по обязанности, и остается верен своим замыслам из чистой милости – это Павел подчеркивает, когда подводит итог всей своей аргументации в 12:1. И за этим стоит то, что Бог остается верен себе, своему характеру, своим замыслам и обещаниям.

Но в эпоху Второго Храма Божья верность завету была вещью двоякой. Это хорошо выражено в Книге Даниила 9, хотя восходит к написанным гораздо раньше текстам, таким как Второзаконие 27–32, и к этим главам Павел возвращается, когда позднее размышляет о верности Бога в Римлянам 9–11. Когда Божья верность завету сталкивается с идолопоклонством Израиля, она требует, чтобы Бог дал Израилю возможность нести все последствия этого, что означало пойти в изгнание. Но та же Божья верность означала, что впереди будет восстановление. И такое грядущее восстановление, освобождение от гнета язычников, будет новым Исходом. Первый Исход был исполнением обетования, данного Аврааму (Быт 15:13–16), а возобновление завета предполагало новый и лучший Исход, который в этот раз включал в себя прощение грехов. Именно об этом говорит Иеремия в знаменитом отрывке 31:31–34, а также Исаия 40–55, к чему мы скоро обратимся.

Наконец-то мы построили нужный фон для изучения этих крайне важных шести стихов. События, связанные с Иисусом, раскрывают и являют верность завету Бога Израилева. Как указывают Писание и контекст самого Послания к Римлянам, это означает, что Бог желал решить проблему идолопоклонства и греха и выполнить то, что он обещал сделать для мира через Израиль. Вот краткий набросок мыслей Павла, отраженных в данном отрывке.

Верность Мессии замыслу Бога об Израиле

Замысел Бога об Израиле, которому сам Израиль не был верен, был исполнен в Мессии. Об этом говорится в Римлянам 3:22, и именно поэтому я понимаю спорное выражение pistis Christou тут (и нередко в других местах) как «верность Мессии». И потому я читаю стих 22 таким образом: «Божия справедливость завета вступила в действие через верность Иисуса Мессии для блага всех верующих». Это прямо продолжает ход мыслей в 3:1–5. Израиль был в привилегированном положении: ему были вверены слова Божьи; это сжатое описание того призвания, о котором речь шла в 2:19–20. Но Израиль оказался «неверен» этому поручению, что поставило под вопрос Божью «верность» (3:3) и Божью «истинность» (3:4); но, несмотря на все это, Бог окажется dikaios, он будет верен справедливости завета (3:4б–5). Бог не станет менять свои замыслы. Мессия, представитель Израиля, исполнит роль Израиля. И это одна из причин – быть может, самая важная – того, почему знаком принадлежности к семье нового завета стала pistis, «вера» или «верность»: вот что отличает людей Мессии. (Стоит помнить о том, что в мире Павла слово pistis обычно ассоциировалось с «преданностью», «лояльностью» и тому подобными вещами. Для Павла оно явно включало в себя «веру» и как доверие Богу, и как веру в то, что Бог воздвиг Иисуса из мертвых [4:24–25; 10:9]. Но этот четкий фокус не должен заслонять более широкие смыслы.)