День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия

Таким образом, смерть Мессии являет в действии верность Бога своему завету, своему замыслу спасти мир через Израиль, обновить весь этот мир, дав Аврааму огромную семью из бессчетного количества прощенных людей. Неверно было бы думать, что Иисус убедил Бога совершить что-то такое, чего он иначе не стал бы делать. Смерть Мессии стала исполнением того, что сам Бог замыслил сделать и что он обещал исполнить. Каким-то образом смерть верного Мессии становится исполнением замысла об Израиле. Или, если сказать по-другому (поскольку Павел вместе со всеми первыми христианами думал обо всем в свете воскресения), когда Бог призвал Авраама, он уже тогда думал о кресте Мессии.

Одно место в Писании Израиля ярко показывает этот замысел Бога: это Исаия 53. Когда Павел в 4:24–25 кратко резюмирует все сказанное им, он ссылается именно на эту главу. И потому у нас есть все основания полагать, что это выражение верности Израиля, верности Раба, верности распятого Мессии было у Павла на уме и в главе 3, и сейчас мы поговорим о том, как это влияет на наше понимание текста. Когда Павел описывает смерть Иисуса в 3:24–25, мы должны видеть в ней исполнение замысла об Израиле – это, несомненно, странная идея, однако Исаия 40–55 содержит таинственное, но важное указание на нее.

Когда мы осторожно приближаемся к сердцевине этого маленького отрывка, мы можем заметить несколько вещей. Бог верен завету, а поскольку за заветом стоит замысел и обетование о спасении мира через Израиль, этот замысел осуществился в Мессии и через него, именно Мессия принес Богу послушание, к которому был призван Израиль, ту «верность», которой Израилю ранее не хватало.

Оправданы верой

Прежде чем мы приступим к нашей основной задаче при изучении данного отрывка – в надежде понять, что говорит Павел о смерти Иисуса, – нам нужно бегло рассмотреть, что явилось следствием Божьей верности завету. Все верующие «оправданы». Тот двойной контекст, который мы не упускаем из виду (как и в случае «Божией справедливости завета»), дает нам два тесно связанных между собой смысла этого знаменитого, хотя и трудного понятия. С одной стороны, все верующие провозглашены членами семьи Авраама, как, например, в Галатам 3:29. «Оправдание» – это прямо связанная с заветом идея о том, что все, разделяющие мессианскую pistis, принадлежат к единой семье. С другой стороны, оправдание несет и другой столь же важный смысл: что члены этой семьи верующих провозглашаются правыми. Первый смысл содержит ответ на текст 2:17–29, который кончается загадочным замечанием о том, что Бог заново определяет, кто есть его народ. Второй отвечает на важную тему 2:1–16: грядет последний суд, и люди будут либо «осуждены», либо «оправданы». Последний смысл внимательный читатель легко находит, потому что он связан с яркими и повторяющимися образами человеческого суда в тексте 3:19–20: все умолкнут, и весь мир будет держать ответ перед Богом, а Тора не сможет никого спасти, но будет лишь указывать на грех.

Нам важно понять, что два этих смысловых контекста не следует противопоставлять один другому. Они прекрасно совмещаются. Бог избрал Авраама, чтобы упразднить грех Адама; Бог дал Израилю поручение нести свет в мир. Обетование и цель завета всегда были направлены на проблему греха. Бог не намерен решать проблему греха каким-либо иным способом; об этом, среди прочего, говорится в 3:1–5. Если бы Бог не взялся за проблему греха, значит, он был бы неверен завету; все повествование Книги Бытия восстает против этого. Вот почему, размышляя в Римлянам 4 о Книге Бытия 15, Павел особенно подчеркивает тему прощения (4:6–8). И, как всегда, нам не стоит разъединять то, что (следуя Писанию!) крепко соединил Павел.

Такое «оправдание» совершается в настоящее время, о чем Павел говорит прямо («но теперь», 3:21) и что он потом разъясняет (в стихе 26). Будущий вердикт, как в 2:1–16 и 8:31–39, уже прозвучал в настоящем. Такова особая динамика знаменитого богословия оправдания Павла, и это прямое следствие того, что произошло с Мессией. Когда Бог воздвиг Иисуса из мертвых, он не только тем самым признал его своим «Сыном» (1:3–4), тем, кого он «послал» в мир выполнить его поручение (8:3–4), но он также оправдал его против тех, кто считал его лжемессией, объявил, что Иисус прав. Можно в этом увидеть вердикт суда, обладающий теми же самыми двумя смыслами (завет и юридический смысл): Иисус действительно был представителем Израиля, Мессией, осуществившим цель Божьего завета, и он также оказался «прав», несмотря на приговор суда, обрекший его на смерть.