День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия

Вопрос «Что же именно произошло?», разумеется, содержит в себе двусмысленность. На одном уровне на него можно ответить достаточно точно: это предательство, арест, ночное слушание, суровое римское правосудие, жестокость, избиение, бичевание, смерть, погребение. Но за этим стоит (это относится почти ко всякому повествованию: нам всегда следует думать о стоящих «за этим» мотивах и смыслах) другой вопрос: что там происходит с Богом и с миром? Что все это значит, если думать об исполнении (или крушения) надежд Иисуса? Если думать о приходе Царства, которого он ждал? Было ли это событие завершением его дела или крахом? Быть может, Иисус хотел и далее проповедовать, исцелять и учить на протяжении еще нескольких лет, но оказался в неподходящем месте в неподходящий момент? Или же этот ужасный конец был частью его призвания? И, наконец, какие бы ответы мы ни дали на все эти вопросы, что мы можем тут сказать о намерении Бога и о том, что ему удалось осуществить через крест?

Такой же двойной набор ответов можно дать на вопрос «Почему Иисус умер?» Можно говорить об исторических причинах: высокопоставленные священники были злы из-за того, что Иисус совершил в Храме; римляне подозревали, что он мог быть предводителем бунтовщиков; фарисеи ненавидели его, потому что он понимал некоторые аспекты Царства Божьего совсем не так, как они. Или, все еще оставаясь в рамках истории, можно сказать: Иисус умер, потому что последователи не смогли его защитить, а один из них даже выдал его властям. Вопрос «почему» даже на историческом уровне может оказаться довольно сложным. Но мы можем также задать его на уровне богословском. Какая божественная причина стояла за крестом? Уже в Деяниях мы находим такое странное сочетание: Бог замыслил это, но вы (иудейские вожди) совершили злодеяние, передав Иисуса язычникам (2:23; 4:27–28). И проблема заключается в том, что западные церкви, размышляя над «богословским» ответом на вопрос «почему?» («Каким образом смерть Иисуса позволила нам получить прощение грехов, чтобы мы могли попасть в рай?»), почти не обращали внимания на исторический ответ, а также и на исторические вопросы. Казалось, что это случайные детали, не имеющие отношения к сути дела.

Но так ли это? Конечно же, нет. Именно к историческим вопросам и ответам нам следует обратиться, если мы хотим найти ответ богословский. Если же мы его там не находим, это скорее всего говорит о том, что мы ищем ответ на неправильно поставленный вопрос. Если нам кажется, что Евангелия «говорят не то, что нужно», может быть, нам пора пересмотреть наши представления о том, «что нужно».

Эта проблема становится особенно яркой, когда мы задаемся таким вопросом (мы касались его, когда говорили о том, как сам Иисус понимал свое призвание): как весть о приходе Царства связана с распятием? Авторы популярных книг, учителя, проповедники и даже исследователи часто видят тут почти противоречие: сначала позитивная программа возвещения Царства, а затем негативный момент кошмарной смерти. Либо наоборот: когда позитивную ценность приписывают кресту («Он умер за грехи наши, так что мы теперь можем попасть на небеса»), что тогда значит вся эта тема «Царства»? Однако во всех четырех Евангелиях две эти темы нераздельны. Одна объясняет другую. Приход Царства есть результат всех деяний Иисуса, которые достигают задуманного завершения в его позорной смерти. На кресте оказывается «Царь Иудейский». Наши традиции, в том числе традиции богословия искупления, разделили две темы, которые неразрывно связаны.

Послушаем евангелистов