День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия

Четыре Евангелия почти ничего не говорят об этом. Тут никто не рассуждает о том, как «попасть на небо». Когда Иисус говорит о Царстве Небесном, он не имеет в виду некое место на небе, но правление «небес», то есть царствование Бога, которое должно установиться на земле. Почти никто в Евангелиях не пугает людей попаданием в ад. Суровые предупреждения в четырех Евангелиях в основном указывают на неотвратимые бедствия в этом мире: на падение Иерусалима и другие связанные с этим события. Отдельные высказывания выходят за рамки таких событий (скажем, Мф 10:28 и параллельное место у Лк 12:4–5), но, кажется, это измерение реальности просто принимается как данность, а не ставится в центр. И хотя рассказ о смерти Иисуса изобилует подробностями – их так много, что иногда Евангелия называли «рассказами о Страстях с длинными введениями», – ни одному из четырех евангелистов не пришло в голову дать в своем повествовании ответ на вопрос о том, как эта смерть помогает грешникам получить прощение и отправиться на небеса.

Можно себе представить разговор четырех евангелистов, написавших Евангелия, с группой «евангелистов» в современном смысле слова, которые привычно, неделю за неделей, в проповедях рассказывают о том, как крест решил проблему «греха» и «ада». Четверо древних писателей покачивают головами и пытаются снова рассказать ту историю, которую все они нам передали: историю о том, как Иисус объявил о наступлении Царства Божьего на земле, как на небе, и как его казнь стала ключом, поворотным моментом прихода этого Царства. Современные же евангелисты приносят свои теории, демонстрируют диаграммы и примеры из проповедей. Наконец, древние авторы говорят: «Да вы же просто нас не слушаете!» – «Слушаем, – отвечают современные проповедники (которые крепко «верят в Библию»), – просто все вы всегда говорите не то, что нужно!»

Разумеется, современные читатели и проповедники знают, как заставить евангелистов говорить «то, что нужно», независимо от того, что они в действительности написали. Мы умело берем какой-то один стих, какую-то фразу, которые соответствуют нашим схемам, даже если при этом нам приходится игнорировать контекст. Так, как мы видели, Марк 10:45 («Сын Человеческий… пришел… дать душу Свою как выкуп за многих») воспринимается как отсылка к гимну Исаии 53, который читается вне контекста, о чем я говорил ранее. Последнее восклицание распятого Иисуса в Евангелии от Иоанна 19:30 иногда переводят как «Совершилось!». Иисус, говорят далее об этом, сказал, что долг оплачен, что в бухгалтерии греха и воздаяния наведен порядок, – чтобы привести Евангелие в соответствие с их собственной теорией искупления, хотя разумнее было бы прислушаться к тому, что хотел сказать Иоанн – а он указывает на то, что Иисус во всей полноте осуществил свое призвание, подобно тому как Бог полностью завершил творение в Книге Бытия 2:2 (см. также Ин 17:4).

Гораздо реже цитируют слова Иисуса над чашей на Тайной Вечере, несмотря на то, что проповедники постоянно вспоминают о крови Иисуса, пролитой «для прощения грехов», что легко вписывается в «привычные» рамки. Возможно, проповедники протестантской или евангелической традиции побаивались фокусировать внимание на Тайной Вечере, опасаясь, что это вынудит их придавать таинствам больше значения, чем им бы хотелось.

В любом случае, когда в нынешних западных церквях люди говорят или проповедуют о «смысле креста», они редко всерьез обращаются к тем более широким историям, которые рассказали нам четыре евангелиста, – историям о Царстве, Храме (включая то, что Иисусу приписывали намерение его разрушить), Понтии Пилате, последователях Иисуса или о насмешливой толпе у подножия креста. В этой книге я, среди прочего, хотел бы предложить тем, кто спорит с евангелистами, потому что «они говорят не то, что нужно», немного помолчать и послушать историю (и истории, во множественном числе), которую они на самом деле рассказывают. В данной главе я не смогу подробно разобрать всю историю евангелистов – для этого не хватило бы и одного тома, – но лишь постараюсь показать некоторые направления, о которых говорят эти великие книги, когда ищут свой ответ на вопрос «Что же именно произошло в Страстную пятницу?».