День, когда пала ночь

Им не попалось ни одного живого дерева. Из кипящих котлов и кровавых расщелин на склонах бил пар и собирался плотной белой крышей, которую Думаи приняла за тучу. По всей долине стояли каменные изваяния, покрытые, как потом, испариной и ржавыми пятнами. Драконы недовольно сторонились струй пара, низко держали голову, но и земли старались не касаться. Думаи подняла руку к Фуртии.

– Это просто пар, – сказала она. – Тебе, великая, никакая вода не причинит вреда.

«Эта вода осквернена огнем».

Они с опаской пробирались по скользкому, как обмылок, подножию Елталая. Дома на высоких сваях прогнили, башни осели грудами обломков, обросших желтым мхом.

Шаткие мостки тянулись им навстречу из тумана, уводя к руинам селения. Король Падар, попробовав их ногой, сделал первый шаг. Думаи пошла за ним.

– Это был рубежный пост. Здесь десятилетиями жили люди, стремящиеся познать мир: алхимики, исследователи металлов, звездочеты. – Король хмуро взглянул на потускневшую от грязи бронзовую урну. – Это лакустринский прибор, измеряющий содрогания земли. Верно, они бежали в большой спешке, если оставили такую ценность.

Думаи осмотрелась:

– Что влекло их в такие места?

– Они видели, что земля здесь раскрыта, и хотели услышать самые глубокие ее тайны.

– И унюхать. – Канифа смотрел на столб пара. – Не знаю, долго ли я выдержу эти испарения.

– Слушать землю… так могли бы сказать чудаки-северяне, – прохрипела Никея. – Говорят, они ведут беседы со льдами.

– Вели когда-то, – согласился король Падар. – Теперь они возносят хвалу какому-то воину.

– Ты и сам похож на воина, добрый король, если решился войти в опасное ущелье с незнакомцами.

– Я не в короне родился. – Падар оглянулся на Думаи. – В этом мы схожи, принцесса.

Они шли дальше, держась в тени драконов. Миновав развалины башни, Думаи высмотрела впереди пещеру. Сорвав свисающий со свода мох, она различила поблекший рисунок – извергающий пламя пик и тянущихся к звездам людей.

От картины ее отвлек испуганный вскрик – Никея одной ногой провалилась под землю. Женщина рванулась от кипящей под коркой воды и упала.

– Никея! – Думаи шагнула к ней.

– Все хорошо. – Она перевела дыхание. – Не сходите с места.

Канифа протянул ей руку. Никея, ухватившись, позволила ему оттащить себя от провала.

– Держитесь мостков, – указал король Падар. – Земля в долине хрупкая. Упадете в такой пруд – нечего будет даже послать обратно на Сейки.

Прежде чем последовать за ним, Думаи протянула Никее свою флягу. На этот раз Многоликая промолчала. Рука ее заметно вздрагивала, поднося флягу ко рту.

С заходом солнца идти сквозь туман стало еще тяжелее. Фуртия подняла голову, и ее гребень засиял, как полная луна в ясном небе. Сепульские драконы последовали ее примеру.

Король Падар остановился у конца мостков. Увидев, что именно их обрезало, Думаи осторожно шагнула вперед и заглянула за край, в широкий зев земли. Фуртия оскалила зубы, широко раскрыла глаза:

«Слишком много».

Думаи неотрывно смотрела в расщелину. В ней тесно лежали валуны – все в оспинах, потеющие сквозь трещины расплавленной лавой, вздрагивающие. Уже не малая кладка – сотни. Король Падар встал рядом с ней на колени, сияние отразилось в его глазах.

– Что в них?

– Извращение огня и земли, – прошипела Фуртия. – Их теперь не удержишь. Небо запылает…

Что-то взломало изнутри ближайший камень, проломило темную скорлупу.

– Принцесса Думаи, – ровным голосом заговорил король Падар, – возвращайтесь с Буревестницей на Сейки, предупредите своих. Я должен лететь к ее величеству.

Он бросил на Думаи косой взгляд и добавил:

– Боюсь, нам уже не предотвратить неизбежного.

– Да. – Думаи смутно сознавала, что дрожит. – Удачи вам, король Падар.

– И вам.

Из скорлупы показался хвост с зубчатым гребнем. Думаи уже отворачивалась, когда король схватил ее за рукав.

– Среди лакустринских алхимиков есть одна… Кипрун из Браквы, – сказал он. – Кипрун должна знать средство.

От раскатов грома оба подняли взгляд. Сердце у Думаи билось, будто она проглотила живую птицу. Ей ли не знать, чем грозит нежданный шум в горах? Она разом перенеслась в храм, увидела, как срывается с первой вершины лавина, и взмолилась, чтобы она миновала селение.

Камни с грохотом обвалились со склона, вернув ее к действительности. Первая мысль была об извержении горы Елталай… но тут что-то шевельнулось в дымке пара – нечто невообразимо громадное. Сквозь серую пелену протянулись струи черного зловонного дыма.

На нее вдруг взглянули глаза – как две огромные жаровни, лишь глаза во мгле. Ужас сковал ей члены. Она уже не сознавала ничего, кроме самой себя и зверя.

«Это их матка. Из-под земной коры. – Фуртия заревела на врага. – С такой силой не сразишься в одиночку».

Один из сепульских драконов подлетел к королю – тот ухватился за свисавшую с седла веревку и скрылся. Канифа сгреб в охапку Думаи, и они, волоча за собой Никею и спотыкаясь, кинулись к Фуртии.

За ними разверзлась пасть чудовища – мостки охватил огонь. Камни трескались, превращая долину в огненную печь, словно раскололось само ложе мира.

40

Запад