День, когда пала ночь

Хидат ехала впереди. Они с Тунувой спешились у смоковницы и прошли тоннель, в конце которого их ждала Денаг. Целительнице уже стукнуло восемьдесят, ее седины облачком клубились над головой.

– С возвращением! – Она расцеловала обеих в щеки. – Тунува, настоятельница хотела тебя видеть.

– Конечно. – Тунува разминала занемевшие плечи. – Но прежде мне бы вымыться.

– Только не в ключе. Он до сих пор иногда вскипает.

Тунува с Хидат обменялись усталыми взглядами. Так хотелось поотмокать в тепле.

– Как Сию?

– И она, и ребенок в добром здравии. Я со дня на день ожидаю разрешения.

Настоятельница запретила кому бы то ни было заговаривать с Сию до родов. Исключение было сделано для одной Денаг, которая десятки лет помогала роженицам. Еще с Сию осталась Лалхар – без хозяйки ихневмон бы просто зачах.

Сию всегда любила разговоры, состязания, танцы с сестрами. А ее лишили их общества и утешения, когда это было ей нужнее всего.

– Сагул наверняка разрешит тебе разок ее повидать, незаметно, – сказала идущая рядом Хидат. – Ты попросишься быть при ней, когда подойдет срок?

– Может, она никого не захочет видеть, – отозвалась Тунува.

Она старалась выгнать из памяти взгляд Сию при их последней встрече. Такой далекий и холодный. И с каким вызовом она сжимала зубы!

Они прошли кухню, где мужчины выпекали луковые хлебцы, и нырнули в дверь, открывавшуюся на тысячу ступеней, чтобы взглянуть сверху на апельсиновое дерево. Тунува погладила Нинуру между ушами. Наконец-то дома.

В долине Тунува с Хидат окунулись в прудик между корнями, смыли красный песок и пот, отскребли забрызганные грязью щиколотки. Мужчины принесли им длинные щетки – отмыть ихневмонов.

Нинуру, учуяв воду, мигом превратилась в щенка. Брызгалась, смешила Тунуву своими выходками. Потом Хидат отослала зверей сохнуть на солнышке, а Тунува отправилась обратно наверх, переступая сведенными после долгой скачки ногами по тысяче ступеней.

В солнечной комнате ее охватило искушение прилечь отдохнуть. Кто-то успел позаботиться об угощении – на столе она нашла вино и ломоть сухого пирога; в подставке горели благовония, постель была застелена свежим бельем, рядом лежала чистая одежда.

Она нашла Эсбар в открытой галерее перед палатой Невест. Платье открывало ей спину до копчика, подрезанные по плечам волосы лежали густой блестящей волной.

– Привет, любимая, – шепнула Тунува.

Эсбар обернулась. Тунува отметила тени под глазами, увядшие веки.

– Привет, любимая, – ответила та с улыбкой.

Тунува обняла ее, привлекла к себе. Эсбар двумя руками обхватила ее за шею, прижалась теплой щекой к изгибу под ухом, ребра у нее вздымались и западали при каждом вдохе. Тунува, не находя слов от облегчения, держала подругу за талию, и Эсбар шаг за шагом оттеснила ее к стене, принялась целовать.

– Я уж думала, ты не вернешься. – Эсбар потерлась носом о ее нос. – О Мать, как же долго тебя не было, Тува!

– Сагул далеко меня услала. – Тунува сплела пальцы у нее на затылке. – Ты меня ждала?

– Денаг предупредила, что вы возвращаетесь. Мне хотелось хоть минутку побыть вдвоем. Сагул желала видеть тебя сразу, как будешь готова. – Лицо Эсбар вдруг застыло, и она добавила: – У нас гостья.

– Настоятельница не принимает гостей.

– Значит, эта первая. Появилась здесь несколько дней назад, сказала, что она… с Иниски.

– С Иниса, – поправила Тунува после паузы.

– Она так сказала, – подтвердила Эсбар. – Пусть сама объяснит, чтобы тебе не выслушивать дважды.

Тунува вслед за Эсбар прошла в палату Невест. Сагул с гостьей трапезничали на балконе в прохладных брызгах водопада. Увидев Тунуву с Эсбар, незнакомка поднялась.

Ростом она не уступала Тунуве, а одевалась в платье без рукавов, длиной до полу, из голубой и кремовой парчи, подпоясанное кожаным ремнем. Такая одежда ничего не говорила о ее положении и ремесле, хотя эрсирские ткани дорого стоили. Женщина была бледна – по счету южанок, нос чуть вздернутый, глаза янтарные; золотые волосы струились ниже тонкой талии.

Тунува остановилась. Взгляд женщины чуть заметно притягивал ее. И в то же время вызывал необъяснимую тошноту, как будто она выпила слишком много жирных сливок.

Странные ощущения при встрече с незнакомкой. Тунува встряхнулась.

– Это ты, Эсбар? – окликнула Сагул сквозь шум водопада.

– Да. Со мной Тунува.

– Тунува Мелим. – Она приветственно подняла чашу. – Добро пожаловать домой!

– Благодарю, настоятельница. – Тунува наконец обрела голос. – Вижу, у нас посетительница.

– Правда. Это Канта.

Канта. Имя тоже не выдавало ни происхождения, ни прошлого. Гостья послала Тунуве короткую улыбку.

– Рада встрече, Тунува, – заговорила она. – Настоятельница много о тебе рассказывала.

Голос у нее был глубокий и мягкий.

– Посиди с нами, – обратилась к Тунуве Сагул. – Тебя ждет необыкновенная история.

Тунува села напротив вернувшейся на прежнее место Канты. Она безуспешно гадала, сколько той лет. Годы еще не оставили на ней следов – ни морщинки на тугой коже, ни седины в волосах, – но осанка говорила, что женщина давно живет в своем теле.