День, когда пала ночь

– Правила просты. Всю ночь эти маленькие кораблики несли на себе угощения. Теперь их нагрузят стихами. – Речной хозяин указал на воду. – Кто-то за мостом пишет вам стихотворное послание. Ваша задача – узнать, чей это труд. Вы получите три стихотворения и ответите на два из них. По подсказкам в этих строках вы, возможно, распознаете автора.

Думаи кивнула:

– Вы участвуете в игре, мой господин?

– Увы, поскольку я ее веду, мне остается только наблюдать. – Он поклонился. – Наилучшего счастья, принцесса.

Когда он отошел, слуга поднес Думаи блюдо молочного крема.

– Видел ли кто такой дивный праздник? – радостно восхитилась Юри, взяв себе немного лакомства. – Какая жалость, что госпожа Осипа утомлена и не участвует.

Япара на это только фыркнула. Думаи же до сих пор жалела, что Осипа оказалась не в настроении.

Общий гомон стал громче, когда по течению ручья спустились лодочки со свитками стихов. Думаи высмотрела ту, на которой было написано ее имя.

– Вон та, – подсказала она Юри, и девушка, промочив рукава, выхватила суденышко из воды.

Думаи, взяв свиток, прочла:

С кем поделюсь этой радостной вестью?
Тайна в молчанье сквозит серебром,
в словах же тускнеет,
но шепот рвется из сердца.

Думаи, медленно улыбнувшись, развела тушь и обмакнула кисть. Она давно не забавлялась стихосложением.

Она написала:

Шепот сердца ищет склоненного уха.
Скажи мне, к чему ковать блестящее серебро?
Разве свет луны померкнет за тучей?

Скатав и завязав бумагу, она положила свиток в лодочку, которую Юри отпустила в темноту вместе с другими. Слуги, верно, готовы были вернуть их к зачинщикам игры.

Молодой придворный спьяну опрокинулся головой в ручей, вызвав взрыв хохота. Канифа пришел ему на помощь, вытащил как раз вовремя, чтобы тот не помешал возвращению маленького флота. Думаи проворными пальцами вскрыла ответ.

Обликов много у серебра: колокол, клинок, лунный луч.
Приходи разделить его блеск, ибо страж у воды, говорят,
заморозил текущий с горы металл.

Она перечитала: «Страж у воды». Канифа!

Сердце запнулось, она склонилась над ручьем, вглядываясь в темноту. Наверняка это она. Госпожа Никея.

Лазутчица запомнила Канифу.

Пусть клан Купоза не в силах, не возбудив подозрений, выступить против принцессы, но стражник перед ними беззащитен. Думаи вновь взяла кисть, разгладила бумагу и постаралась, чтобы рука не дрожала.

Мне говорили о даме со множеством лиц.
Так ли много сердец у нее, чтобы я могла их все умолить
отдать ее долю в серебряном кладе?

Благоразумие подсказывало: не надо этого посылать. Не выдавай своих страхов. Ей самой следовало надеть новую личину – сделать вид, будто ни о чем не догадывается, – но проницательную Никею все равно не обманешь.

Думаи не удержала руки, протянула Юри стихотворение.

Она не сводила глаз с Канифы, а тот, заметив ее взгляд, вопросительно поднял брови. Лодка вернулась, и Думаи, спеша получить ответ, едва не опрокинула Юри в воду.

Сердце в свой срок узнает желанья.
Помни, осведомленность сиятельней серебра,
Но и земля не заглушит мой шепот к тебе.

– Ваше время истекло, – объявил речной хозяин. – Если полагаете, что распознали, кто писал вам, подойдите к нему. Если вы не ошиблись, получите от него подарок.

Думаи, чуть не наступив на подол платья, вскочила на ноги и направилась к мосту мимо восхищенных гостей, тоже спешивших на поиски.

– Тем временем, – прозвучал из темноты бестелесный голос речного хозяина, – мы насладимся выступлением сиятельного Кордия и моей возлюбленной дочери госпожи Никеи.

Думаи замерла. Над сидящими гостями поднялась голова, и тень вступила в круг света от жаровен.

Госпожа Никея надела белое платье поверх серого – словно снег выпал на камни. В ее волосах инеем блестели жемчуга. К ней шагнул бородатый молодой мужчина в платье разных оттенков синевы, и они поклонились друг другу.

Тростниковые флейты первыми прорезали тишину. Им навстречу ударили барабаны. Думаи узнала вступительные такты «Снега и моря» – древней мелодии, увековечившей любовь Снежной девы и ее супруга, Танцующего принца, одушевленного дыханием Квирики. Их сын родился с морем в жилах, передав морскую соль всем потомкам.

Танец начинался неспешно, быстрота движений медленно нарастала. Госпожа Никея с первого шага внесла в него умиление – птичьим наклоном головы, ловкими движениями рук. Воистину, многоликая госпожа!