День красных маков

Машина пробиралась сквозь толпу. Энтони Хелм, казалось, не замечал ни огромной толпы, ни всеобщего ликования; он был расстроен, обеспокоен. Наконец всех высадили у чёрного входа невысокого здания и повели по узкому коридору. Даже персонал Брайз-Нортона сворачивал головы, чтобы посмотреть на проходящих мимо. И они не остались в стороне от фурора, произведённого Термитами. Поппи искала в толпе знакомую охранницу – пусть посмотрит на девушку, которой всё-таки удалось попутешествовать… Дверь в конце коридора была широко распахнута; их повели по ступеням на трибуну.

Мартин, ослепительно прекрасный в свежевыстиранной военной форме, сидел рядом с Поппи; по бокам – Энтони и полковник. Всё равно что свадебный стол, которого у них на свадьбе, кстати сказать, и не было. Перед ними установили, по меньшей мере, восемь микрофонов. Поппи волновалась, но не за себя; она пришла сюда, чтобы поддержать Мартина, своего героя, неожиданно побледневшего. Он сжал под столом её руку. Оба знали, что случится дальше: майор Хелм прочтёт заранее подготовленную речь, а Мартин ответит на вопросы. Что он мог сказать интересного? Он ощущал себя самозванцем. Настоящий герой – Аарон, и Поппи, конечно; это она совершила невозможное, а Мартин тут совсем ни при чём.

Пришлось немного подождать, пока утихнет шум в зале. Маленькая комнатка была битком забита людьми. Кто-то стоял, нескольким счастливцам удалось занять стулья, а некоторые скрючились на корточках у трибуны. Все сжимали в руках микрофоны, мобильники, крошечные диктофоны и смартфоны, кто-то – старомодные блокноты на пружине и ручки.

Прежде чем начать говорить, Энтони одёрнул мундир и манжеты. Поппи обратила внимание, что его голос звучит ещё пафоснее, чем обычно; так он, наверное, говорил по телефону.

– Леди и джентльмены, я хочу поблагодарить вас за то, что вы собрались сегодня здесь, чтобы поприветствовать рядового Мартина Термита, который вернулся домой… – Майор помолчал, ожидая, пока утихнет шум возгласов и аплодисментов. Мартин крепче сжал пальцы жены.

– Вне сомнения, мы безмерно благодарны за интерес и поддержку как гражданских лиц, так и журналистов, и рады заверить вас – Мартин жив и здоров, сегодня он с нами. Мы счастливы сообщить, что после нескольких недель переговоров военному спецназу удалось провести операцию, сделавшую это удивительное спасение возможным…

Майор Хелм был на середине повествования. Восхищённые возгласы раздавались при каждом упоминании имени Мартина, как раз обдумывавшего, какие вопросы ему могут задать, и тут началось настоящее безумие. Будто кто-то перевёл невидимую стрелку.

Сотня голосов выкрикивала имя Поппи. Сначала Мартин счёл это смешным, но понемногу занервничал. Шум был оглушителен; Мартин, как никто, знал, на что способна возбуждённая толпа. Он не мог разобрать слова, но ясно слышал имя своей жены: «Поппи! Поппи!» Оно доносилось отовсюду, куда бы он ни повернулся.

Поппи не знала, кто первым начал кричать, но было ощущение, словно скомандовали: «Вперёд!» Вопли неслись из всех углов комнаты, гвалт поднялся чудовищный. Охваченная волнением масса лезла вперёд, рты открывались и закрывались в нескончаемом потоке возгласов и вопросов. Было невозможно понять, кто что говорит. Но сквозь какофонию Поппи могла отчётливо разобрать следующее:

– Это правда, Поппи, что вы сами спасли мужа?

– Это правда, Поппи, что вы попали в Афганистан под видом журналистки?

– Поппи! Поппи! Сюда! Скажите, какой из себя Зелгаи Махмуд?

– У вас было с собой оружие, Поппи?

– Вам нравится прозвище Лара Крофт?

– Вам было страшно, Поппи?

– Вы продолжите работать парикмахером, или теперь это для вас слишком скучно?

– Поппи, ваша мама говорит, что вы всегда были склонны к приключениям. Что планируете дальше? Может, приметесь за Хамас?

– Мартин, вы ожидали, что вас спасёт жена?

– Поппи, откуда вы знали, как действовать? И почему этого не знала Британская армия?

Супруги застыли, оглушённые, ошеломлённые. Поппи не могла вымолвить ни слова. Вспышки ослепили её, шум мешал думать. Она ощутила чью-то руку на своём плече; это оказалась рука майора Хелма. Он старался заставить Поппи подняться, но смотрел при этом на Мартина. Тон майора утратил своё высокомерие.

– Выведи её отсюда. Быстро, мать твою!

Поппи хотела сказать ему: «Как вы смеете так разговаривать с моим мужем!» Но это было бессмысленно, всё равно никто бы не услышал, и Мартину явно не терпелось поскорее уйти отсюда.