День середины лета

И Огнезор разжал-таки пальцы! Безразличным взглядом скользнул по темно-красной струйке, змеящейся из-под острой кромки перстня… В дрожащей улыбке растянул губы… Нехорошей очень улыбке… Безумной…

И вдруг словно отмер — рука с силой врезалась в беленую стену, сбивая штукатурку, размазывая кровь… И другая, и снова…

А гневный, дикий рык на части разорвал горло:

— ДА КЕМ ОНА СЕБЯ ВОЗОМНИЛА, СУМАСШЕДШАЯ ДРЯНЬ?! ПРОКЛЯТОЙ СВЕТЛОЙ БОГИНЕЙ?!.. КАК ПОСМЕЛА?!

Илан потрясенно отшатнулся.

— Это… ты о ком? — уточнил осторожно. Так мягко и тихо, будто разговаривал со взбешенным зверем.

Никогда прежде не видел он наставника в такой ярости, да и вряд ли хотел увидеть снова! Нет, знал, конечно, юноша о безумии одаренных, вдоволь успел уж насмотреться… Одна только Паучиха-Мила с ее бесхитростной, почти наивной жестокостью, какая бывает лишь у детей, любящих отрывать насекомым лапки, чего стоила! А еще и Славу с ее ужасной, неуемной гордыней и бесконтрольными вспышками гнева можно вспомнить… И Злату, болезненно подозрительную, не верящую никому и ничему… И Сребноглава, алчного до восхвалений, способного убить из-за насмешки… И помешанного на протоколе Мечеслова… Весь цвет Гильдии, каждый одаренный, которого Илан знал, был так или иначе ненормален!

Но Огнезор… Огнезор, на его памяти, всегда держал себя в руках! Непреклонный и расчетливый… Истинный Ледяной Дьявол!

И вот теперь… Теперь и он свихнулся!..

Что делать, дьяволы возьми?! Что с ним, с ТАКИМ, делать?!

— МИЛА! БУДЬ! ОНА! ПРОКЛЯТА! — теперь Гильдмастер стену колотил уже руками и ногами, в искрошенный кирпич вбивая с кровью каждое слово. — ОНА! РЕШИЛА! ЧТО! ЕЙ! ВСЕ! ПОЗВОЛЕНО?! ВСЕ! ИЛАН?! ВСЕ?..

Он выдохся, срывая голос этим воплем.

Дверь сзади дернули, встревожено загомонили подмастерья в коридоре…

— Все вон!.. — не оборачиваясь, бросил лорд-наследник. Пусть ужас пробирал до самых пят, но помощники здесь только сделают хуже…

Илан выжидал, пока за дверью утихнут.

Огнезор же тяжело дышал, уткнувшись в стену лбом.

Кровь капала на пол, пятная сапоги и одежду…

И выглядело это… зловеще.

Зато приступ ярости, похоже, исчерпался. Или нет?

Заговорить решился юноша отнюдь не сразу.

— Кхм… Людей своих переполошил, стену испортил… — дрожащим голосом отчитывал грозу Империи, будто ребенка. — Паучиха, конечно, тот еще подарочек, но Илл'а-то здесь при чем? Напугал ни в чем не повинную девушку…

Хоть сомневался Илан, что сумеет до безумца достучаться — болтал, что на язык придет. Но гнев Гильдмастера внезапно истощился. Совсем.

К нему вернулся разум.

— Как ты сказал? "Илл'а"? — шепот был растерянным и слабым. — Илл'а… Вот даже как… — мужчина медленно осел на пол, не понимая, куда девать разбитые, отчаянно трясущиеся руки. — На древнеахарском "илл'а" значит "последний снег между весной и летом"… — улыбнулся блеклой, вымученной улыбкой. — Она даже назвала ее Снежинкой…

Тяжелое молчание опять накрыло комнату. Предположения, догадки гудели в голове у Илана роем настырных ос. Но он пока держал язык за зубами, боясь разбить и без того хрупкую корочку спокойствия наставника.

Видно было, как отчаянно тот пытается взять себя в руки. И юноша не смел ему мешать.

— Знаешь, а я ведь думал, Мила больше не сможет удивить меня… — надломленно проговорил Огнезор. — После всех ее криков в Совете… Мол, они поклоняться мне должны, с алтарем, молебнами и прочей храмовой дребеденью… — уголок его губ нервно дернулся, пополз вверх в кривой, пугающей усмешке.

Он судорожно, словно захлебываясь, потянул воздух — и вдруг смехом, диким, безумным смехом вытолкнул его из груди.

— Но ЭТО, Илу, даже для нее… ЭТО СЛИШКОМ!.. Что мне делать, дьяволы возьми?! Что мне со всем этим делать?!..

— Я не знаю, Огнезор, — жалко выдавил Илан, выставляя перед собой ладони, спиной вжимаясь в запертую дверь. — Но… мы с тобою здесь — а девушка, Илл'а, сбежала… Одна… и напугана… Расстроена всей этой историей… Ты ведь не хочешь ей беды? За нами ведь всегда беда идет следом… И за ней теперь, выходит, тоже…

Он замолчал, сам осознав вдруг смысл своих слов.

— Вот дьяволы! — ругнулся в запоздалой досаде.

— Дьяволы… — с последним смешком поддакнул Гильдмастер. И оборвал себя, внезапно успокоившись.

— Потому и нельзя было приводить ее к нам, — произнес устало и, к счастью, совершенно разумно.

— Прости, — искренне покаялся Илан. Он робко отлепился от двери, сел возле наставника, прямо на пол. — Я как-то не подумал… — неловко сжал его плечо в попытке ободрить.

— Моя проклятая жизнь будто по кругу идет!.. — затравленно пробормотал мужчина. — Очень надеюсь, что нынешнее… помешательство… не будет стоить жизни ей… Опять…

И резко встал, уже холодный да пугающе спокойный. Ледяной Дьявол, каким привык его видеть Илан…

— Жди здесь и не смей высовываться! — шагнув к двери, приказал не терпящим возражений тоном.

— А… ты куда? Вот так?… В таком виде?..

Но задавать вопросы уже было некому.

* * *

— За ней, куда же еще… — буркнул Огнезор, отвечая то ли себе, то ли оставшемуся в комнате Илану.