День середины лета

Решительно отбросив глупые мысли, девушка переоделась, в тугую косу заплела волосы — да взялась перекладывать в сумку свой нехитрый скарб. И уже заканчивала, когда в дверь опять постучали. Илл'а опомниться не успела, как тот же парень передал ей походную флягу, миску с ложкой и — настоящее чудо! — широкий пояс с ножнами. Выходит, не забыл Таргел о подаренном кинжале!.. Вот ведь! Позаботился…

Она поймала себя на совершенно бестолковой улыбке — и тут же сердито нахмурилась. Не до глупостей сейчас! И нечего ерунды придумывать!..

Однако пояс, недолго думая, надела. Покрутилась перед осколком мутного зеркала, вмурованным в стену над умывальным тазом. Картинно сдвинула брови, сложила на груди руки, изобразив святую Милиссию с одноименной гравюры в "Житиях" — почтенную, истинно выдающуюся жрицу, в миру куда больше известную, как Рыжая Пиратка, гроза Восточных островов.

Уж коли разбойников Храм в святые производит, то (чем дьяволы не шутят?), может, и наставница ее, Алим, из темных мастеров в праведницы попадет? Крамольная мыслишка заставила Илл'у хмыкнуть — но впервые не горько или зло, а весело, с растущим азартом.

Грядущее путешествие горячило ей кровь…

Сквозь мутное стекло окошка лекарка видела, как суетятся во дворе охранники: снуют туда-сюда с мешками и тюками, выводят и седлают лошадей. Кто-то уезжает, коротко махнув товарищам на прощание. Кто-то топчется у дверей сарая, карауля пленника и вот уже часа три торчащего у него Таргела…

Ужинала она в компании Илана — взъерошенного, говорливого сверх меры и, похоже, не меньше нее самой, горящего предвкушением дороги. Он шутил и смеялся, философствовал и нудно распинался о погоде, сетовал на разбойников да тяготы весенней распутицы — словом, был готов болтать обо всем, кроме того, что действительно Илл'у интересовало.

— А наставник твой где? — с трудом смогла вклиниться в его монолог девушка.

— Отсыпается, — коротко бросил молодой лорд, тут же возвращаясь к прерванным рассуждениям. Опять не давая Илл'е на расспросы ни шанса…

Что ж, посвящать ее в результаты "беседы" с пленным, видимо, никто не собирается… А значит, и тянуть дольше этот бесконечный ужин нет никакого смысла!

— Я отнесу посуду, — на полуслове прервала Илл'а юношу.

Низкую кухонную дверцу она толкнула плечом, настолько поглощенная неприятными мыслями, что вперед не смотрела. Оттого и тарелки едва не превратились в груду черепков, когда с размаху Илл'а налетела на кого-то.

— Прошу прощения, — прошипела раздраженно.

Но виновник ее неловкости не спешил освобождать проход.

— Так-так-так… — издевательски пропел над ухом наглый девичий голосок. — Вот, значит, кому моя одежка пригодилась!..

А говорившая была хороша — прям на зависть! Даже криво срезанные светлые пряди, торчащие по-мальчишески в стороны, да презрительный огонек в карих глазах ее очарования почти не портили!

Чудес-с-сные у Таргела охраннички!..

И лекарка вконец разозлилась.

— Одежка, по всему, не твоя, а казенная, — огрызнулась с наглой ухмылкой. — Дежуришь по кухне? На вот, помыть надо бы!

И вмиг сгрузила грозной девице в руки стопку грязной посуды.

Ответить белобрысая не успела: строгий начальственный окрик прервал их игру в гляделки. И досталось, в этот раз, отнюдь не Илл'е!

— Опять? И чем же ты СЕЙЧАС занята, Ри?

Рыжий Иланов телохранитель воздвигся в тесноте кухоньки, макушкой задевая потолочные балки да плечами раздвигая котлы и сковородки. На подчиненную смотрел он с раздражением и досадой, Илл'у же не удостоил и взглядом.

— Всего лишь любопытно стало, что за птичку Таргел с собою берет! А что, нельзя? — ничуть не смутил начальственный гнев дерзкую барышню. И все так же она на Илл'у пялилась — нагло да неприязненно. Напоказ обливая презрением — втайне же сгорая… от ревности?.. Да к тому же столь злобной и жаркой, что даже соперница без дара для себя бы угрозу почуяла, что уж об одаренной, обученной жрице говорить!..

А еще эти тарелки в руках…

Илл'у начал разбирать невыносимый смех.

Это, что ли, и она сама такой дурочкой выглядит, стоит лишь пред холодные очи одного лорда-дознавателя предстать?.. Два дня его знает (коль уж сны не считать) — а туда же!.. То-то он, бедняга, при ней чуть зубами не скрежещет — от такого-то наплыва страстей на свой одаренный, чувствительный к чужим эмоциям нюх!.. Или, может, не все так плохо? И со стороны вовсе не столь заметно? Может, Илл'а оттого эту Ри так "почуяла", что подруга, как-никак, по несчастью? Дурак дурака, как говорится…

— Хочу тебе напомнить, Ри, — немедленно развеял все ее надежды рыжий, — что ты пока на испытательном сроке! И что за последние семь лет — единственная женщина, кого господин лорд в личную охрану взял! Так что изволь не повторять ошибок предшественниц! Влюбленных дур, как и лодырей, Таргел терпеть не может!.. Потому спрошу еще раз: что ты здесь забыла?

— Да посуду она моет! — влезла со смешком лекарка. — А ты, Огонек? Смотрю, жив-здоров — и даже ругаешься! Иди-ка сюда! Как рана затянулась, проверю.

Оба вытаращились на Илл'у так, словно она их заживо сожрать пригрозила. А рыжего вообще перекосило!