День Шакала

Баронесса стояла на коленях среди разбросанных вещей. Вокруг нее лежали тонкие стальные трубки со снятыми колпачками. Из одной виднелась часть оптического прицела, из другой - глушитель. Коллетт держала в руках ствол и затвор винтовки, с ужасом рассматривая эти страшные предметы.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Первым пришел в себя Шакал:

- Ты подслушивала.

- Я... хотела узнать, кому ты все время звонишь по утрам...

- Я думал, ты спишь.

- Нет, я всегда просыпаюсь, когда ты встаешь с постели. Послушай, эта... штука... Это же винтовка. Винтовка убийцы.

Это был полувопрос-полуутверждение. Но она произнесла его с надеждой, что, возможно, сейчас он объяснит ей, что она ошибается, что это нечто совсем другое, какой-нибудь совсем безопасный предмет. Шакал взглянул на баронессу сверху вниз, и впервые Коллетт заметила серые безжизненные крапинки вокруг его зрачков.

Мертвым, леденящим душу взглядом на нее смотрели холодные глаза убийцы, жестокие и беспощадные. Она положила на пол детали винтовки и медленно поднялась на ноги.

- Ты хочешь застрелить его, - прошептала она. - Ты один из этих, оасовцев, ты собираешься убить де Голля.

Молчание Шакала было выразительнее любого ответа. Баронесса бросилась к двери, но он легко догнал ее и швырнул на кровать. Коллетт приподнялась на мятых простынях и открыла рот, чтобы позвать на помощь. Шакал подскочил к ней тремя большими прыжками. Удар ребром ладони по сонной артерии не позволил крику вырваться наружу. Левой рукой он схватил ее за волосы и подтащил к краю кровати. Перед глазами баронессы мелькнул узор ковра на полу, и страшный удар обрушился сзади на ее шею...

Подойдя к двери, Шакал прислушался. Снизу не доносилось ни звука. Эрнестина, скорее всего, готовит булочки и утренний кофе на кухне в другом конце замка. Луизон, наверное, собирается на базар. К счастью, оба туговаты на ухо.

Шакал вставил детали винтовки обратно в трубки и вместе с одеждой Андре Мартена упаковал их в третий чемодан, прощупав подкладку, чтобы убедиться, что документы на месте. Второй чемодан с вещами датского пастора тоже был открыт, но все содержимое оставалось нетронутым.

Несколько минут Шакал провел в примыкающей к спальне ванной комнате. Он побрился, принял душ и занялся прической. Немного подрезав свои длинные белокурые волосы, он зачесал их наверх и перекрасил в серо-стальной цвет. После окраски волосы стали немного мягче, что позволило ему зачесать их так же, как и на фотографии Пера Йенсена. Внимательно осмотрев результаты своей работы, Шакал вставил голубые контактные линзы.

Тщательно стерев с ванны пятна красителя и смыв в раковину обрезки волос, он собрал бритвенные принадлежности и вернулся в спальню, не обращая никакого внимания на лежащее на полу обнаженное тело.

Облачившись в купленную в Копенгагене пасторскую одежду, Шакал завершил свой наряд черной манишкой и жестким высоким воротником. Наконец, он надел обычные повседневные туфли, засунул в нагрудный карман очки в золотой оправе и переложил в саквояж туалетные принадлежности, бросив сверху датскую книгу о французских соборах. Во внутренний карман Шакал сунул паспорт пастора и пачку банкнот. Английская одежда вернулась на свое прежнее место в чемодане.

Было уже около восьми, когда Шакал закончил сборы. С минуты на минуту должна была появиться Эрнестина с утренним кофе. Баронесса старалась скрывать их роман от слуг, так как те обожали барона, зная его еще с тех пор, когда он был маленьким мальчиком.

Взглянув в окно, Шакал увидел Луизона, направляющегося к воротам замка. К багажнику велосипеда была привязана большая корзина для покупок.

В дверь постучали. Шакал не ответил. И через несколько секунд стук повторился.

- Ваш кофе, мадам, - проговорила Эрнестина сквозь закрытую дверь.

Сдерживая внутреннее напряжение, Шакал ответил по-французски сонным голосом:

- Оставь его у двери. Мы заберем, когда будем готовы.

- О! - приглушенно вскрикнула служанка. - Боже, какой скандал! И все это в спальне хозяина!

Старуха поспешила вниз, чтобы поделиться новостями с мужем, но тот уже уехал, и она отвела душу, прочитав длинную лекцию о развращенности современной молодежи раковине на кухне. Старый барон никогда не позволил бы себе ничего подобного.

За вздохами и причитаниями служанка не услышала глухого звука, когда из открытого окна спальни на клумбу под окном были спущены на простыне три чемодана.

Обмякшее тело хозяйки замка было уложено в кровать и укрыто простыней. Через минуту окно спальни захлопнулось, и седой человек легко спрыгнул с подоконника на лужайку.

Эрнестина услышала рев мотора автомобиля мадам и, выглянув из окна кухни, увидела, как "Рено” круто развернулся и устремился через двор к воротам замка.

- Что там еще задумала эта молодая особа? - проворчала служанка и поспешила наверх.

Поднос с кофе все еще стоял нетронутым под дверью спальни. Постучав несколько раз, она дернула ручку, но дверь была заперта изнутри. Комната гостя тоже была на замке, и никто не ответил на ее стук.