День цветения

Белый-белый, губы упрямо сжаты, кулак изодран в кровь, взгляд рассредоточенный, Эрвел, Боже мой, парень, я не думал, что ты сделаешь такое, тебе ведь теперь придется уйти из гвардии — отказ от поединка, извинения вызвавшего перед вызванным, при слугах, при замковых стражниках, при всем честном народе, я бы не смог так, Эрвел, выходит, я совсем тебя не знаю…

— Я принимаю твои извинения, Эрвел.

— Ага, — он кивнул, не видя меня, — Спасибо.

Упрямый, заносчивый мальчишка, высокомерный, легко заводящийся, с трудом признающий свои ошибки…

— Пойдем в комнату. Пойдем. Отметим.

Поволок его за собой. Он двигался вяло, на бледных губах блуждала слабая улыбка. Конечно, можно велеть слугам и замковым молчать, но ведь все равно об инциденте станет известно, я считал себя сильным человеком, Эрвел, но у меня никогда не хватило бы духу сделать то, что сделал ты, будь я хоть трижды неправ… "Трусам не место в гвардии". И как объяснишь, что для твоего поступка потребовалось куда больше мужества, чем способен проявить хотя бы один из них…

— Вот так. Садись. Садись, говорю. Вот. На, выпей.

Он помотал головой:

— Не хочу. Не надо.

— Надо. Выпей со мной. Ну? Твое здоровье.

— Твое здоровье.

— До дна.

— Оставь, — улыбнулся он, — Глупость все это.

Он ведь сейчас, с такой же вот улыбкой, может сделать что угодно. Пойти, например, на стену, да и броситься вниз. Или выйти на какую-нибудь башню и там уснуть тихонечко…

Надо срочно его напоить. А он — не хочет. Не хочет он!

— Пей, кому говорю!

— Что ты на меня орешь, капитан? — все та же улыбка, — Ты на меня не ори.

— Эрвел…

— Поди вон на замковых ори. На отца Арамела. Вы с ним — люди военные.

Я ждал продолжения — разговорить, пусть выкричится, сбросит напряжение, пусть успокоится хоть немного… Но продолжения не было.

Господи, что же я тут могу сделать? Ведь ничего. Совершенно ничего, Боже мой! Опять — ни-че-го! В любом случае Эрвел теперь обязан подать прошение об отставке. И, не приняв его прошение, я только унижу парня. Он сильнее меня, Аманден. И тебя сильнее. Ты тоже ничего не смог бы сейчас сделать, Аманден…

— Эрвел. Пока не стемнело, я хочу еще раз обследовать лес. Разделить замковых на две группы, и пройти вокруг озера. Я не справлюсь один, Эрвел. Сейчас каждый человек на счету. Надо попробовать выследить эту зверюгу, Эрвел. Может быть, Альсарена жива, может быть, ее взяли в качестве заложника… — что я несу, Боже мой, кто взял Альсарену в заложники — дракон?!! — Мы узнаем, где логово этой твари и освободим Альсарену.

Улыбка медленно сползла с его лица, губы сжались. Он взглянул на меня, чуть прищурясь, совсем как ты, Аманден…

— Думаешь, это возможно? Что она — жива?

— Да, — сказал я. — Я уверен.

Я надеюсь на это, вопреки здравому смыслу. Впрочем, о каком здравом смысле может идти речь во всем, что связано с этими нашими делами?! Отец Арамел — счастливчик. Бегает по Треверргару, заставляя каждого встречного произносить молитву и пить святую воду, ловит оборотня… а брат Варсел бегает за ним, чтобы он не пришиб по случайности кого-нибудь из слуг-язычников, которые молитвы не знают…

Ох, скорей бы уже возвращался дознаватель.

Тот, Кто Вернется

"Маленький дом в лесу". Да, определенно "маленький дом в лесу", несмотря на некоторые немного странные нововведения. Например, незнакомое тряпье, развешенное через всю пещерку по диагонали… на моей веревке с "драконьим когтем". Сам "коготь" косо влеплен в щель в стене, второй конец обмотан вокруг какой-то палки… Никак, это — тяжелое копье из Лираэны… Точно. Воткнуто в песок и служит вторым креплением.

Забавно.

А это что валяется рядом с черной сумкой?.. Мои "масочные" шмотки. Некая попытка разложить на кучки…

Синюю сумку тоже трогали.

И, наконец, сам я.

Лежу под плащом. Голый. Левая рука до локтя примотана к корпусу. Повязка на плече? Лубок? Борода… приличная.

Ага, а вот и виновница "перестановок" в моем жилище. Маленькая Марантина. Пристроилась в шаге от меня на второй лежанке, которой раньше тоже не было. Неловко свернулась полукалачиком. Платье — нижнее, с рваным подолом, коленки торчат. Поверх накручена моя котта от постояльца гостиницы, "средних лет гиротского купца, едущего по делам"… Растрепанная, под глазами темные круги… В общем, благородная госпожа Альсарена.

— Н-да-а…

Она вздрогнула, приподнялась, затравленно улыбнулась, глаза совершенно сумасшедшие:

— А? — улыбку так и забыла на лице, — Что ты хочешь, мой хороший?

— Гм.

— Сейчас-сейчас, — забормотала она, путаясь в тряпье, — здесь где-то было… — встала, волоча котту, слишком длинную для нее, споткнулась, наступив на подол, нашла котелок, в котелке булькнуло, — Ну, давай попьем, — сунула руку мне под голову, — Давай я тебе помогу.

— Что ты тут делаешь? — я придержал котелок, готовый воткнуться мне в губы.

— Ну как же, — привычно-бодро изрекла Маленькая Марантина, — Пришла на тебя посмотреть, поговорить с тобой, узнать, как ты себя чувствуешь. Ты не хочешь пить? Может быть, есть хочешь?

— Где Йерр?

Ничего не понимаю, марантинская выучка марантинской выучкой, но тут что-то явно другое…