Деревенская околица. Рассказы о деревне

У Паши было времени в обрез, готовил на смотр три вещи и даже отошёл от общепринятого: в качестве солистов для песни «Комсомольцы-добровольцы» взял группу мальчиков, детей сотрудников техникума. Вообще-то это было рискованно, готовил он их в школе №8, а свёл с хором уже на последних репетициях.

И вот она — генеральная репетиция. Солидный хор из шестидесяти человек, девушки — в сиреневых платьях, у ребят строгие чёрные костюмы, белые рубашки и галстуки-бабочки. Кроме песни Марка Фрадкина, были песни Вано Мурадели «Бухенвальдский набат» и «Ангара». Директор только руками развёл:

— У меня от вас голова идёт кругом. Будь, что будет. Ни пуха вам, ни пера! — И по традиции разрешил послать к чёрту.

Смотр проходил во Дворце культуры железнодорожников. Так уж сложилось, на этих смотрах были свои фавориты и слабые коллективы, и жюри было трудно чем-то удивить. Но на этот раз всё пошло по-другому. Аграрный институт среди двенадцати институтов и техникумов города раньше ничем не отличался, а тут вдруг преподнёс сюрприз. В придачу ему выпало выступать предпоследним, а это много значит. Ясно, что все волнуются. Когда уже хор построился, Паша, хотя и сам очень волновался, но стал всех подбадривать и, как всегда, по-своему.

— Ребята, забыли все горести и печали. Сейчас мы — одна семья, а поём мы для себя и зрителей. Про жюри забудьте, его не существует. Поём, как можем, а можем лучше всех. Согласны?

Он говорит, а все напружинились и глядят испуганно. Оно и понятно, коллектив только создан и, как говорят, ещё «не обкатан на зрителе». С таким настроением выступать трудно

— Да вы что? Расслабьтесь. Запомните, про это выступление вы ещё будете внучатам рассказывать, как были молодые и весь город поставили на уши. Ну, поглядите друг на друга. Улыбнитесь! Да не так. Ну, тогда хоть ущипните соседа, вот так!

— Павел Григорьевич, — говорит староста хора, — сегодня день неудачный. Понедельник, а ещё тринадцатое число.

— И это говорит комсомол! А для других хоров понедельник и чёртова дюжина отменяются? Это же предрассудки!

И только хотел сказать «Занавес!», как вдруг из-за левой кулисы появляется нахальная чёрная кошка-приживалка и, задрав хвост, не спеша идёт вдоль занавеса перед хором. Паша прямо обалдел, видит эту народную примету, чуть не в голос кричит:

— Откуда эта сволочь? Она всё испортит! — Да как затопал на неё ногами, присогнулся с баяном как рахит, и погнался за ней.

Весь хор покатился со смеху. И тут дали занавес. Когда створки плавно разъехались по сторонам, то все увидели Пашу, который пытался схватить за шиворот кошку, а та выгнула спину, шипела и норовила тяпнуть его лапой. А на сцене шестьдесят человек, которые от души хохотали и не могли успокоиться, всё всхлипывал от смеха. Всем мерещились эти далёкие внуки (Господи, когда ещё будет!), а перед глазами Паша воевал с кошкой.

Это всех как-то взбодрило и ребята успокоились. Это передалось и залу, который увидел такое необычное начало и загремел аплодисментами. Обычно не профессиональные певцы очень волнуются, потому стоят, как проглотили по аршину, испуганно таращатся в зал, а тут ещё эта нахальная кошка, и стоят красивые и, главное, весёлые ребята. Смотреть и то приятно. А для артистов аплодисменты в начале выступления, это хорошая примета.

А когда запели, разом преобразились, и полилась мелодия… Это перевоплощение и резкий контраст между весёлым появлением хора и тем, о чём они пели, было поразительно. Зал замер. Хор чеканил слова, как раскачивал огромный колокол над прахом замученных узников Бухенвальда, бил изо всех сил в набат:

Люди мира, на минуту встаньте! Встаньте!
Слушайте! Слушайте! Звенит со всех сторон.
Это раздаётся в Бухенвальде
Колокольный звон, колокольный звон…

Мороз шёл по коже. Когда песня окончилась, то наступила звенящая тишина. Тишина нереальная, все как оцепенели и соображали, что это было? А был жуткий рассказ о прошлом и возможным жутким будущем. Но как рассказано! Потом зал, как очнулся, взорвался, и долго не давал продолжать программу. Но вот вышли шесть серьёзных мальчиков одинакового росточка, в одинаковых строгих костюмах и чистыми, как горный родник, голосами запели дискантом ещё малоизвестную песню:

Хорошо над Москвою рекой
Услыхать соловья на рассвете,
Только нам по душе не покой,
Мы сурового времени дети.

Хор подхватил:

Комсомольцы-добровольцы…

По общепринятым правилам всех конкурсов на «бис» песни не повторяются, но после исполнения «Ангары» зал не отпускал артистов, а ведущую просто «захлопывали». Тогда председатель жюри показал Паше два пальца и тот понял. Ещё раз спели первый и последний куплет, и опять шквал аплодисментов.