Деревенская околица. Рассказы о деревне

— Как это может быть?

— Ну, как тебе объяснить? — Бабушка поправила на голове чёрный платок и огляделась вокруг, как бы ища убедительное доказательство. И нашла. — Вот, смотри, видишь дерево? Чтобы оно росло, ему нужны корни — они в земле. Так и наш род Щербаковых, мы все пошли от одного корня. А твои мамка и папка сейчас, как ствол этого дерева, на них всё держится. Ты на этом дереве веточка, а вот твои будущие дети — это листочки. Понял?

— Понял. А дальше?

— Каждый год вокруг этого дерева появляется молодая поросль, на смену старым. Вот так и растёт лес и ему не страшен ветер, даже ураган, а потому перевода ему не будет. Так и у людей. Поэтому мы всегда должны знать, где наши корни и не забывать их, поддерживать друг друга и не разбредаться по свету.

— А если в лесу листочков и веточек не будет?

— Тогда лес засохнет. И не дай Бог, если не будет у тебя детей, то и наш род Щербаковых на этом свете переведётся.

Уже с середины дороги Паша вдруг резко повернул назад. Он торопился, как будто боялся не успеть. Сперва ухватился за крест, потом упал коленками на свежую землю и заплакал. Плакал, как никогда, навзрыд, взахлёб, по-детски. Тихо подошла мать. Не торопила его. Потом взяла его голову и привлекла к себе, и он покорно прижался к ней. Постепенно затих.

— Нас теперь из Щербаковых только двое осталось, сынок. Жениться тебе надо. Бабушка не дождалась правнуков, так хоть бы мне на старости довелось понянчить внуков. Чтоб нас на земле помнили, приходили иногда сюда.

А потом опять был ресторан с плясками и гиканьем, вечным праздником и никому не было дела, что у него на душе. Как это не вязалось с тем, что он пережил. И в Медведке никто не знал, где он работает в этом чёртовом городе. Отвечал, что худруком на заводе, а поди разберись, на каком, там их сотни.

И вот однажды ночью как-то он видит удивительный сон. Приснился отец, и как будто он только что вернулся с фронта.

— Пойдём, — говорит, — сынок в поле. Посмотрим, как спеет пшеница. Как же я по ней стосковался. Хорошо, что хоть ты у меня остался на земле. — И пошёл. Хочет Паша окликнуть его, что-то объяснить, да не может. Голос пропал, нет у него голоса.

Проснулся в холодном поту. Мысленно представил: а что бы отец сказал, если бы увидел его в ресторане? И сам ужаснулся.

4

Не стал Паша унижаться и делать обход кадровиков по второму разу, а потому пошёл в городской отдел культуры. Был приёмный день. Занял очередь. Рядом примостился солидный мужчина. Незаметно разговорились. Тот как-то участливо выслушал рассказ Паши о его мытарствах с работой. А его как прорвало, хотелось выговориться, чтобы хоть душу отвести.

— Всё дело в бумажке, за ней человека не видят. Хвастаться не буду, но я уже в семь лет играл на свадьбах. Причём, на гармошке. И неужели я в двадцать пять не смогу организовать концерт? Временную халтуру предлагают, а постоянной работы нет. Из документов у меня всего лишь свидетельство об окончании заочных курсов, а им подавай консерваторию. Обиднее всего, что они даже не слышали, как я играю и что могу как музыкант.

— Скажите, — интересуется солидный мужчина, — а вам когда ни будь приходилось работать с хором?

— Конечно, приходилось. Я в армии с ним занимался, и ещё в нескольких коллективах с гражданскими. Дело знакомое.

— А за какое время вы бы смогли разучить песню с хором?

— Это зависит от многого. Во-первых, — что за песня, на сколько голосов надо разложить. Главное, какой хор, готовый или только что созданный. В принципе за дней десять-двадцать двух, трёхголосый хор может запеть. Только запеть. А чтобы он зазвучал по-настоящему, иногда бывает месяца мало, а то и года. Всё зависит от людей. Хор надо создавать, выпестовать.

— Вы это серьёзно?

— Вполне. В музыке свои законы.

Мужчина молча встал и прошёл к заведующей. Очередники стали возмущаться, но секретарь как-то странно улыбнулась и всех успокоила: «Не волнуйтесь. Ему можно, это свой человек».

Немного погодя вызывают Пашу. Вне очереди. Заходит. За столом сидит строгая женщина в очках, а за её спиной «свой человек», и что-то ей фамильярно доказывает:

— И что мы теряем? Или ты мне можешь что-то другое предложить? Давай попробуем, чего ты боишься?

— Покажите ваши документы. — Просит заведующая. Смотрела, смотрела, потом ему и говорит. — Небогато. Ладно. Вот Николай Сергеевич просит за вас. Кстати, он директор аграрного института. Скоро городской смотр хоровых коллективов. Подготовьте несколько номеров, выступите удачно — считайте, что с работой решили. Только сразу предупреждаю, жилья у нас нет и не предвидится. А если уж начистоту, вы для нас — кот в мешке.

В институте училось мало девушек, лишь бухгалтера, в основном парни, но Паше было не до жира, надо с чего-то начинать. Стал благодарить Николая Сергеевича, а тот ему говорит: