Деревенская околица. Рассказы о деревне

В итоге за день почти все отремонтированные инструменты продавались и одновременно, за бесценок, закупалась новая партия. За день каждому из них набегала приличная сумма. Узким местом в этой музыкальной карусели было отсутствие настоящего музыканта-универсала. Тут им и подвернулся Паша.

Он устроился на стройку, работал с Костей и уже жил в общежитии, но каждую субботу-воскресенье обходил рынок. Всё искал себе стоящий баян и «случайно» помогал им, за что Мишка регулярно отстёгивал ему сороковик. Потом, когда все «продавцы» и «покупатели» примелькались, он понял, что угодил в барыги. Что делать? Стал советоваться с Костей. Тот говорит:

— Завязывай с этим, пока не поздно.

Но Паша рассудил по-своему: решил через них же достать заказной баян. И достал. Но тут, как говорится, надо передохнуть и сделать небольшое интересное отступление от темы.

***

Настоящие Мастера по баянам и гармоням даже сейчас на музыкальной фабрике не работают. Они только по договору числились в штате, но работали дома. Получали заказ, материалы и делали инструменты на совесть. Простой баян — это коллективный труд, это поток, конвейер. Один делает меха, другой — корпус, третий ладит клавиатуру, в сборочном цехе собирают или, как шутили Мастера, «копнят». Заказной же баян — это произведение музыкального искусства одного Мастера. Это труд в традициях Сизова, Белобородова, Стерлигова. И, действительно, это был штучный товар, и поэтому были свои семейные секреты, но главное, неограниченное время, а зарплата шла по итогу.

Заказные баяны отличались особым качеством. Удобная клавиатура работала мягко и бесшумно, так как подкладка у клавиш была не из байки, а замши. Уголки мехов, сами меха и прочные «борины» из особого материала давали удивительную герметичность. Основой баяна считается гармония мелодического звукоряда правой клавиатуры и басами, а проще — идеальная звуковая система. Тембр (окраска звука) бархатный, оно и понятно, планки медные, а язычки серебряные. Корпус из особой северной сосны.

Но это полдела. Собрав баян, Мастер его долго разыгрывал. Обычно они брали на постой студентов музыкальных училищ и школ, и те вместо оплаты за жильё должны были днями по очереди на нём играть. Через два-три месяца Мастер разбирал баян, «доводил его до ума», настраивал, переклёпывал язычки.

Про отделку и говорить не стоит, это особая статья. Отличительной чертой заказных: по белой пуговке-клавише чёрный ободок и наоборот. Мастера не торопились и делали на совесть, и честь свою берегли. Конечный атрибут, личное клеймо Мастера.

Хоть и зарабатывали они по тем временам неплохо, но до Страдивари, Амати и Гварнери им было далеко, но по мастерству они не уступали. То, что им платила фабрика, было жалкой подачкой, поэтому каждый из них хитрил. За отведённый срок делали не один, а пару баянов. Но сделать такой баян полдела, труднее сбыть. Всех Мастеров денно и нощно пасли «стукачи». Но это не беда. Через третьих лиц искали состоятельных покупателей, которые тоже были не в накладе, так как цена у Мастера была намного ниже — он обходил фабрику-нахлебницу.

***

Паша попытался сам выйти на Мастера, да не тут-то было. Пришлось обратиться к Мишке Сидоркину, уж он-то знал, где, что и как. Для Мастеров он был свой человек, а за посредничество имел свой процент. За риск. Ясно, что своих покупателей он долго проверял, наводил справки, чтоб не налететь на «подсадную утку», и даже убедившись, что всё чисто, тайно челночил между Мастером и покупателем. И при любом сомнении, проворачивал через третье подставное лицо, выдавая его за Мастера.

Когда Паша обратился к нему, он напрямую спросил:

— Ясно. Я тебе помогаю, а ты потом слиняешь, так?

И так же напрямую ему ответил Паша:

— А как ты думаешь? Неужели я столько учился, чтобы ошиваться на толкучке? Я сейчас вкалываю на стройке, только чтобы меня из общаги не выкинули, а это значит, моим пальцам скоро будет хана. И ещё я вечерами подрабатываю на мебельной фабрике баянистом и худруком. Верчусь. Мне нужен заказной баян.

Мишка стал что-то плести о сложностях, но Паша перебил:

— Да ты не темни. Лучше помоги. Даю слово: я ещё три месяца буду работать, даже если достану баян. Чтобы домой уехать, нужны деньги. Но свою долю я с тебя три месяца брать не буду.

Тогда Паша решил ускорить события и особо не мудрил. Он просто перестал ходить на толкучку и «случайно» играть на «коммерческой» музыке. И рассчитал очень точно. В первые же базарные дни половина инструментов была не продана. В понедельник Мишка сам разыскал его. Всё решилось — согласился.

— Чёрт с тобой. Завтра идём к Мастеру. Но помни наш уговор: сам сказал, что три месяца играешь «за так». Идёт?