Деревня Левыкино и ее обитатели

Учеба братьев во Мценске продолжалась шесть лет. В деревне у Евгении Ивановны они окончили первые три класса нашей бывшей приходской школы. Несмотря на разницу в возрасте в два года, братья в школу пошли вместе. Старший брат не мог начать учебу раньше, так как этому помешала Гражданская война – в восемнадцатом и девятнадцатом годах дети в школу не ходили. Так вот и случилось, что и в школе, а затем и в техникуме они были вместе, в одних и тех же классах, на одних и тех же курсах. Жили они дружно. Помогали друг другу и в учебе, и в других делах. Это не мешало им в необходимых случаях принимать самостоятельные решения. В школе первой ступени, в бывшей земской начальной школе, которая стояла рядом с бывшей земской больницей, они окончили четвертый класс. Чтобы продолжить учебу в школе второй ступени – девятилетке, нужно было сдать вступительный экзамен. Братья успешно его выдержали. Но их определили в разные классы: старшего – в обыкновенный пятый, а младшего – в специальную младшую возрастную группу. Новая школа находилась в центре города, возле пожарной каланчи и недалеко от базарной площади. Квартировали они тоже неподалеку от школы вместе с двоюродным братом Василием Ушаковым – племянником нашей Мамы. С ним оба были дружны. Но более близок ему был Николай. Каких-либо противоречий или конфликтов между тремя братьями не было. Но через некоторое время Александр принял решение перейти в железнодорожную школу. В ней учились дети железнодорожников. Кто-то из родителей его друзей, работавший на станции Бастыево, помог это сделать, рекомендовав его как своего племянника. Он и сейчас считает, что тогда сделал удачный выбор. Во-первых, жить он перешел в интернат, имевшийся при школе, и поэтому не надо было платить деньги за квартиру. Во-вторых, домой на воскресенье он мог теперь ездить бесплатно на поезде. А в-третьих, по его мнению, в железнодорожной школе тогда были лучшие учителя. Принимал ли он тогда в расчет эти преимущества или просто поддался на уговоры своих сверстников, знакомых ребят со станции Бастыево, одному ему известно. Но все три фактора были реальны, и они сыграли свою роль некоторыми преимуществами в жизни и в учебе. Он до сих пор считает, что ему тогда повезло, что железнодорожная школа была лучше городской девятилетки. Брат много рассказывал об учителях, о коммунальных принципах жизни в интернате, о заботливом отношении учителей-воспитателей к своим подопечным. А учителями в этой школе были бывшие поднадзорные мценской полиции – политически неблагонадежные интеллигенты с очень знакомыми в истории российской социал-демократии фамилиями – Мартынов, Рязанов, Корнев. Кто-то из них преподавал физику, кто-то – обществоведение, а кто-то – русский язык. Брат до сих пор восхищается их эрудицией, знанием предмета и высокой культурой поведения. Но особенно трогательными сохранились у него воспоминания об учительнице химии и естествознания Любови Митрофановне Иноземцевой. Брат с сочувствием рассказывает о ее печальной судьбе, о тяжелых испытаниях жизни и не пощадившей ее молодости, красоты и доброты болезни, именуемой туберкулезом.

Я запомнил эти рассказы, и они со временем наложились на мои собственные памятные впечатления о городе Мценске, каким я видел его сам в разное время, и из того что я узнавал о нем, учась в школе, а потом в университете. Но для меня очень важным при этом явился факт того, что через своего брата, через его рассказы о железнодорожной школе и о любимой учительнице Любови Митрофановне Иноземцевой я реально ощутил органическую связь, не только его, но и свою, с давно ушедшей в прошлое жизнью замечательной мценской старины. Это ощущение исторической связи времен впоследствии подкреплялось и другими фактами. Мой брат и я знали, что фамилия купцов Иноземцевых была одной из известных и коренных во Мценске еще в глубокой исторической старине. Мы знали, что жизнь этой семьи в XIX веке послужила поводом писателю Николаю Семеновичу Лескову для сочинения им литературного шедевра мировой известности «Леди Макбет Мценского уезда». Мы знали также, что с жизнью этих купцов были знакомы в семье другого нашего земляка – Ивана Сергеевича Тургенева. На протяжении многих лет его мать и он сам пользовались услугами торговой фирмы Иноземцевых. Но однажды, как говориться, из живых уст мне довелось услышать интересный рассказ об этом деловом знакомстве писателя с купцом и обнаружить в нем, конечно, как догадку, как навязчивую фантазию, его связь с историей жизни моей Бабушки Арины Стефановны – крепостной девушки-крестьянки из деревни Шаламово, принадлежавшей матери И. С. Тургенева. Вот и снова я вынужден прервать свое повествование рассказом о случайной встрече, которая дала мне повод для моих фамильных фантазий.

* * *