Деревня Левыкино и ее обитатели

В 1965 году я вместе с моим другом профессором Московского университета Владимиром Зиновьевичем Дробижевым организовал студенческую экскурсию в Спасское-Лутовиново. В сентябре, удачным погожим днем русской золотой осени – кажется, это совпало с нашим деревенским престольным праздником Иоанном Постным, или в нашем местном произношении – Азпосом,– мы отправились туда на автобусе из Москвы. О своем приезде в Спасское я сообщил своему двоюродному брату Александру Владимировичу Ушакову, который в то время служил в Орловском управлении внутренних дел, с просьбой помочь нам разместить на ночлег студентов во мценской гостинице. Брат очень оперативно решил эту задачу. Когда наш автобус подъехал к повороту с Симферопольского шоссе на Спасское-Лутовиново, на триста первом километре от Москвы нас поджидал сам начальник мценской милиции, старший лейтенант, на мотоцикле. В этот день я впервые после долгих лет разлуки оказался на родной земле. Направо от шоссе была дорога на Спасское, а налево, через луг, на косогоре передо мной открылись остатки моей родной деревни Левыкино. Мы недолго задержались на этой развилке. В деревню я попал на следующий день, а в день приезда старший лейтенант под своим эскортом повез нас в Спасское. На утро следующего дня он пригласил всех на экскурсию – в райотдел милиции города Мценска!

Дело в том, что здание, в котором располагался райотдел, когда-то в далекие лесковские года принадлежало семье купцов Иноземцевых. В год нашего посещения Мценска в здании производился ремонт, и рабочие нашли на чердаке связку амбарных книг с различными записями о расчетах с клиентами, приходах и расходах товаров.

Первым исследователем этих книг стала жена знакомого нам старшего лейтенанта – начальника мценской милиции. Она оказалась выпускницей Исторического факультета Московского университета, и ей было приятно встретить в составе нашей экскурсионной группы своего однокурсника академика Ю. С. Кукушкина, декана нашего факультета. Среди множества интересной информации о делах торгового дома Иноземцевых исследовательница обнаружила записи о расчетах с управляющим имения Тургеневых в Спасском-Лутовинове за весь XIX век. Здесь оказались и заказы в кредит на различные недорогие товары, предназначенные для раздачи крестьянской молодежи во время гуляний на Троицын день.

Мне было особенно интересно и волнительно услышать это, так как я сам помнил рассказы нашей Бабушки Арины, конечно, уже из уст моих братьев, об этих гуляньях и об участии ее самой в играх с барином Иваном Сергеевичем Тургеневым. Я знал, что с тех пор гулянья на Троицын день в парке Спасского имения проводились из года в год и на многие десятилетия сохранились в советское время. Я помню, что до войны вся наша деревенская молодежь ходила на Троицу «в парки». Так тогда говорили об этом гулянье. С песнями шли туда. С песнями и заломанными березками возвращались обратно. Все были веселы, а пьяных не было. После войны старая, добрая и веселая традиция сохранилась. Приятно мне было тогда во Мценске ощутить живую связь времен и поколений и порадоваться тому, что не так уж далеко ушло от нас то далекое красивое и родное прошлое. Встречи во Мценске взбудоражили мои воспоминания об этом городе. Я все еще видел его в прошлом своими детскими глазами, а город, увы, был уже другим.

Из детства я вспоминал город в солнечное базарное утро, когда утром по холодку я шел к нему с Мамой пешком по зеленой обочине белой Каменной дороги. От деревни с красивым названием Голубочки, которая стояла на высоком пригорке, на город можно было смотреть сверху. В утренних лучах солнца город светился золотыми куполами церквей и радовал глаз белизной каменных торговых шатров, белых амбаров и каменных домов, выстроившихся вдоль улиц, сходящихся у базарной площади.

Начинался город со стороны московского въезда большим яблоневым садом справа от шоссе. Его называли Яхонтовым садом. А перед садом было большое ржаное поле. Среди высоких ржаных хлебов виднелась одинокая, бедная крестьянская хата последнего – упрямого – в нашей мценской округе единоличника. Я долго помнил, как его звали. А теперь забыл.

За Яхонтовым садом белело монументальное каменное сооружение, огороженное белой стеной. Это была тюрьма. Она никогда не пустовала. В ней отбывали наказание и уголовники, и политические преступники. В 70—80-х годах XIX века там сидели революционеры-народники. А с начала XX века вплоть до Октября 1917 года здесь побывали и социал-демократы, и большевики, и меньшевики, и левые, и правые эсеры. Среди них были арестанты с известными политическими именами. Сидел здесь в сороковые годы и мой коллега по Московскому государственному университету профессор Михаил Герасимович Седов, бывший комсомольский лидер, осужденный в 1942 году как «враг народа». Я с ним познакомился уже после его освобождения и реабилитации. Он, вспоминая мценскую тюрьму, говорил, что это было «очень серьезное заведение».