Деревня Левыкино и ее обитатели

Александр Николаевич охотно рассказал нам, как он попал в Югославию. К удивлению своему, я услышал, что он тоже, как и мой Дядя, в одинаковое время окончил юнкерское Сергиевское артиллерийское училище и воевал за Белую Россию в составе деникинской, а в 1920 году – врангелевской армии. А когда я спросил его, в каком году он окончил знакомое мне по дядиным рассказам училище, Александр Николаевич как-то насторожился и недружелюбно проговорил мне: «Что-то вы, молодой человек, слишком любопытны!» Я быстро успокоил его, сказал, что это же училище в 1916 году окончил мой родной дядя Иван Ильич Ушаков, ставший потом штабс-капитаном армии Колчака. Александр Николаевич очень удивился. Оказалось, что и он учился в то же время и даже теперь вспоминает знакомую фамилию. Он спросил у меня: «А где же ваш дядя сложил свою голову, а если жив, то в какой стране живет?» На что я ему ответил, что Иван Ильич живет и здравствует в подмосковном городе Костино и работает главным бухгалтером в военно-строительном управлении. Удивлению не было предела. Но удивился и я. Передо мной стоял бывший врангелевский офицер, который, как и мой Дядя, сознательно боролся за единую и неделимую Россию под скипетром монарха, который испытал горечь поражения, изгнания с родной земли, суровые условия Галиполисского лагеря и последующей эмигрантской жизни, окончил Белградский университет и всю оставшуюся жизнь прожил в маленьком Мостаре.

Многие годы жители этого города избирали его своим судьей. Женат он был на сербке, и дети его были сербами. А сам Александр Николаевич оставался русским человеком. За два дня, которые я провел в Мостаре, мы успели стать друзьями. До этого мне никогда не приходилось разговаривать так откровенно и непосредственно с бывшими белогвардейцами, кроме, конечно, моего дяди Ивана Ильича. Он заверял меня в том, что всегда оставался преданным своему народу и России. И что всегда был горд теми успехами, которых достигла наша страна в советское время. А когда началась Вторая мировая война и Советский Союз объединился с народом Югославии в борьбе против фашизма, Александр Николаевич стал на сторону народа, принял участие в подпольной антифашистской борьбе в Мостаре, вступил в коммунистическую партию Югославии и в конце концов оказался узником фашистского концентрационного лагеря. Я видел на его руке лагерное тавро. Узнав все это, я спросил Александра Николаевича: «Ну а как же и почему получилось, что вы оказались в белой армии и вступили в борьбу со своим народом в страшные годы революции и Гражданской войны?»

«Трудно тогда было понять происходящее. Еще труднее было понять народ, который, как мне казалось,– задумчиво проговорил Александр Николаевич,– сам не понимал, что происходит с Россией, какая опасность ей грозит. На глазах рушилась великая государственная державность, рвались многовековые скрепы, соединявшие разноязычное население в великий российский народ. Смута разделила его на красных и белых. Шныряли по ее лесам, деревням и селам банды зеленых, марусь, атаманов Григорьевых, гуляла по дорогам жестокая анархическая конная лавина батьки Махно и множества других мелких героев уголовной вольницы. Я считал,– закончил Александр Николаевич,– что спасти Россию можно было только силой, и поэтому сознательно вступил в Добровольческую армию Деникина. Другого пути я не видел. А она – Россия воспрянула без нас и вопреки нам».

Мы сидели у Александра Николаевича дома, пили домашнее вино и продолжали беседовать уже как единомышленники-коммунисты. Но он был более резок, чем я, в оценке фактов массовых репрессий, связанных с культом личности И. В. Сталина и других деятелей нашей партии и органов власти. Мне тогда казалось, что эта резкость осуждения нашего исторического прошлого была связана с попыткой своей собственной реабилитации, оправдания белогвардейского, антисоветского сопротивления. Я и сейчас уверен, что это было именно так.

Вечером в день приезда в Мостар в небольшом местном театре наш хор давал концерт. В театр пришла вся русская бывшая белогвардейская община. Рядом со мной, вместе с Александром Николаевичем сидел бывший капитан первого ранга Российского Черноморского флота Николай Николаевич Иванов, в прошлом небогатый помещик из Павлоградского уезда Екатеринославской области. Он также был теперь членом местной организации Союза коммунистов Югославии и являлся активным участником антифашистской борьбы.

Хор начал свой концерт с исполнения песни о России. Она сейчас почему-то редко исполняется. Но мне эта песня очень нравилась своей проникновенной русской мелодией и искренними словами-чувствами. Особенно трогал за душу припев со словами:

«Вей, ветерок, песню неси —

Пусть ее слышат все на Руси».