Дерево (СИ)

Это был самый трудный и самый прекрасный год в жизни Кохея. Он не забросил учёбу, потому что теперь точно знал, что обязан уехать из Камикавы. Когда-нибудь… когда-нибудь он сможет уехать далеко-далеко, туда, где никто его не знает. И позовёт Мицуру с собой.

Иногда Кохею казалось, что Мицуру тоже что-то чувствует к нему. Особенно тогда, на фестивале. Он шёл рядом и не уходил, хотя Кохей мог сам дотащить заснувшую девчонку. И потом они вместе смотрели на фейерверк. А ещё… В Танпоро Мицуру подарил ему чашку. Это всё, конечно, ничего особенного не значит, но вдруг… А вдруг Мицуру согласится поехать с ним? Туда, где Кохей сможет ему сказать… сказать… что он ему нравится? Кохей не мог произнести эти слова даже в мыслях. Только думать о том, как их когда-нибудь скажет. Думать, уткнувшись лбом в жёсткую кору дерева на обрыве.

А теперь всё. Они оба уезжают из Камикавы. Скорее всего, насовсем. И Кохей не успел поговорить с Мицуру. Сегодня последний день. Надо ли что-то говорить?

***

Парни, конечно, жалели, что Кохей и Мицуру уезжают. Но больше завидовали. Им троим предстояло доучиваться в Камикаве и только потом выбираться из глуши. И то, если получится. Поэтому напоследок Акира, Онихара и Сатоши всласть поприкалывались над Мицуру и заставили Кохея бороться со всеми по очереди. Потом поехали на побережье, плавали наперегонки в ледяной воде и жгли костёр на берегу. Расстались уже затемно, пообещав друг другу писать письма и созваниваться, если получится. Домой Кохей и Мицуру пошли вместе, они ведь жили по соседству.

— Слушай… — Мицуру заговорил первым. Кохей уже мысленно решил, что ничего не будет рассказывать Кудо и потому вздрогнул, когда услышал его голос. — Ты же мне что-то хотел сказать… Ещё тогда, в Танпоро.

— Да нет, это уже неважно.

— Всё равно скажи, а? Мне же интересно… скажешь?

— Давай пойдём… к тому дереву.

Погода под вечер совсем испортилась. Дождя ещё не было, но по небу ползли серые низкие тучи. Воздух заметно похолодел. Мицуру ёжился в своей тонкой куртке, но не отставал от размашисто шагающего Кохея.

— Ну вот, пришли, — Мицуру поискал глазами, куда бы пристроиться, но дерево росло на голом краю обрыва, а садиться на холодную землю как-то не тянуло. — О чём хотел поговорить?

— Кудо… Ты не вернёшься в Камикаву, уже точно?

— Неа. Может, в гости приеду, когда-нибудь. Я знаешь что хочу? Пилотом стать!

— Пилотом?

— Ага! Летать на каком-нибудь большом самолёте! Дед мне поможет, он учился на пилота… Только мало летал. Зато точно знает, куда там надо поступать, чтобы выучиться. А ты? Вернёшься?

— Не знаю. Слушай… А если бы я… ну, не сейчас, когда-нибудь… в общем… если я тебя приглашу… поехать… далеко… ты согласишься?

— Ну, смотря зачем! — Мицуру не смотрел на Кохея. Он разглядывал низкое серое небо и Кохей мог вволю любоваться на его профиль — нечёткий в наступающей темноте, под ореолом светлых, будто подсвеченных изнутри волос. — Если в гости, куда-нибудь на шикарную виллу… тогда конечно!

— А ты… можно я спрошу, да? Ты уже… влюблялся… по-настоящему?

— Сто раз! Ничего хорошего в этой любви, Танигава. Врут всё.

— Ты так думаешь?

— Да знаю я! Если я кому-то говорю из девчонок, что она мне нравится, сначала всё хорошо, а потом начинается! На ту не смотри, туда не ходи, вечно обижаются, слёзы, всякие ревности! Такой гемор! Не влюбляйся, Кохей, вот как друг тебе говорю! Одни проблемы!

— Как друг… Спасибо за совет. А если бы встретил… такого человека, которому просто нравится… смотреть на тебя? Не командовать, а просто смотреть? Чтоб ты был рядом, ну, не всё время, хотя бы иногда… и смотреть на тебя?

— Не, это странно, — Мицуру оторвал взгляд от неба, но Кохей уже не смотрел на приятеля. Он смотрел в землю, будто силился что-то разглядеть в короткой жёсткой траве. — Чё значит, просто смотреть? Я же не телевизор, чтоб на меня пялиться. И потом, зачем мне это надо? Я не люблю, когда на меня смотрят слишком пристально… знаешь, как достало уже?

— Понятно… Ладно. Пойдём домой?

— Я так и не понял, о чём важном ты мне хотел сказать.

— Да я же тебе уже говорил… Ничего важного. Просто… короче, пока, Кудо. Может, увидимся… когда-нибудь.

— Пока, Танигава. Было здорово… дружить с тобой.

Дома Кохей вытащил из сумки чашку, которую подарил ему Мицуру. Поставил на стол. Долго смотрел на неё. Потом хотел засунуть обратно в сумку. Чашка выскользнула из руки и упала на пол.

Кохей закопал осколки у самых корней дерева.

Он не смог ничего толком сказать.

Не смог.

========== Камикава десять лет спустя. Дерево над обрывом ==========