Дерни смерть за саван

Кончите было все равно, но Максимов выказал недовольство. Он не любил людей, совавших нос в чужие дела, пусть даже по долгу службы.

– Если мы все вам расскажем, вы тут же донесете об этом испанскому правительству? – допытывался он, глядя на специального агента без особенного дружелюбия.

– Это зависит от значимости того, что я услышу, – дипломатично отвечал тот.

На глаза Максимову попался прицепленный к поясу Ольмоса револьвер, уже успевший удивить в свое время Аниту.

– Необычное у вас оружие. Горизонтальный барабан… Новинка?

– Капсюльный револьвер Кохрэйна, – Ольмос не без гордости продемонстрировал маркировку производителя на верхней рамке. – Люблю все оригинальное.

– Выпендрежник! – тихо шепнул Максимов Аните по-русски. А вслух сказал: – Так или иначе, решать не нам. Если Сильвия даст добро, то вы все узнаете. Если нет, то, как говорят в России, наше вам с кисточкой.

– С кисточкой? – не понял баск. – С какой кисточкой?

– С длинной и мохнатой.

– Это образное выражение, – пояснила Анита, гася назревавший конфликт. – Означает: не обессудьте, но вам придется нас покинуть.

– Я не терплю, когда надо мной потешаются, господа, – надменно заявил Ольмос. – Однако прекратим пустословие. Где ваша Сильвия? Идемте к ней!

Они отправились в библиотечную комнату. Кончита сказала, что Сильвия не выходила оттуда уже часа два – с тех самых пор, как пошла отдохнуть вместо обеда.

Подойдя к закрытой двери, Анита из приличия постучала. Никто не отозвался. Постучала еще раз.

– Она у вас всегда так крепко спит? – спросил дон Ольмос, выказывая признаки нетерпения.

– Нет, – ответила Анита, хмурясь. – Напротив, она очень чутко все воспринимает, реагирует на любой звук… Давайте войдем.

Она надавила на ручку, но дверь оказалась запертой изнутри.

– С чего бы это? – пробормотала Кончита. – Сильвия от нас никогда не запиралась.

У Аниты возникли нехорошие предчувствия. Перед мысленным взором соткалась картина: Кельтская пещера… отблески пламени… Диего вносит на плече похищенную девушку, а чуть погодя отрубает ей голову навахой…

– Вы позволите?

Дон Ольмос высоко подпрыгнул и с гортанным выкриком «х-ха!» вышиб дверь ногой.

Вбежали в комнату. Сильвии там не было. Окно хлопало распахнутыми створками, на полу валялись предметы дамской одежды и сброшенное с постели одеяло.

– Ее украли! – взвизгнула Кончита.

– Украли… – подтвердила Анита обреченно. – Как в моем бреду.

Столкнувшись с признаками преступного деяния, дон Ольмос мгновенно сделался энергичным и деловитым. Он приказал всем выйти за порог комнаты, достал складную лупу и минут десять ползал с нею там и тут, выискивая улики.

– Все ясно, – констатировал он, завершив осмотр. – Похититель проник через открытое окно, пока сеньорита почивала. Кто-нибудь слышал шум?

Нет, никто ничего не слышал. Максимов находился в подвале, смазывал маслом шарниры паровой лопаты, а Кончита на кухне безуспешно старалась приучить Веронику пользоваться посудомоечным аппаратом.

– Не суть… Думаю, преступник все предусмотрел, действовал быстро и умело. Первым делом заткнул сеньорите рот, связал ее и вынес тем же путем, каким попал сюда. Сеньорита, проснувшись, конечно, сопротивлялась, об этом свидетельствуют бардак в комнате и все эти женские штучки, разбросанные где попало… но похититель был сильнее, он с ней справился. Окно выходит на холм, местность здесь пустынная, свидетелей мы вряд ли найдем.

Выслушав выводы дипломированного сыщика, Анита одобрительно кивнула.

– Вы абсолютно правильно все подметили. Добавить можно совсем чуть-чуть.

– Что же вы можете добавить? – усмехнулся он.

– Я войду? – Анита переступила порог, прошлась по комнате, ничего не трогая. – Похитителей было не меньше двух. Предполагаю, что один из них – очкарик Пепе, прикидывавшийся художником, а второй – тот проходимец, который под видом зеленщика едва не отравил нас ядовитыми яблоками.

Кончита выглядела пораженной, Максимов присвистнул, а дон Ольмос, подбоченясь, нацепил на себя желчную улыбочку.

– Это кто же вам дал такие точные сведения, уважаемая сеньора?

– Вот смотрите, – она вытянула из вороха сваленных на пол тряпиц замусоленную черную ленту с круглым утолщением посередине, – это не женская штучка, как вы изволили выразиться, а повязка, которую надевают на отсутствующий глаз. Такую мы с Конни видели на человеке, который привез нам яблоки с отравой. Думаю, Сильвия в борьбе сорвала ее с его лица.

Тут Анита вспомнила еще один фрагмент из своих недавних видений: карандаш, воткнутый в глаз Диего. Как фантасмагорично переплетаются иногда явь и плоды болезненного воображения!

– Допустим. А Пепе?

– Взгляните на подоконник.

– На нем крошки табака, это я заметил. Никто из вас не курит? Следовательно, их обронил похититель.

– Верно. Это крошки кубинского табака, который используют при изготовлении «севилл» – сигар, производимых в Испании. Наш с Алексом петербургский знакомый курит такие, поэтому я знаю…

Пока длился этот диалог, Максимов стоял у окна и вытягивал шею, всматриваясь в просветы меж деревьев. Улучив момент, когда все замолчали, он с недовольством изрек: