Деррида

О последнем слове в этой истории Жак и Маргерит узнали только несколько лет спустя от Ладислава Гайданека, профессора философии, у которого проходил подпольный семинар. В 1981 году функционера из провинции поставили во главе полицейской службы. Желая отличиться, он состряпал все это дело по собственной инициативе. О Жаке Деррида он не знал ничего, кроме того, что он был активным членом возмутительного Фонда Яна Гуса, поддерживающего диссидентов. Дело никоим образом не было направлено против Деррида; его жертвой мог оказаться любой другой иностранный гость. Ничего не зная об известности Деррида, чиновник даже представить себе не мог, какие потрясения на международном уровне вызовет его арест. Его излишнее рвение обернулось против него самого: его понизили в звании и сослали в провинцию. Гораздо позднее, после «Бархатной революции», его самого задержали за перевозку наркотиков.

Для Деррида пражское дело останется знаковым воспоминанием, своеобразным отголоском того злополучного дня в октябре 1942 года, когда его исключили из лицея Бен-Акнун. Как будто всю его жизнь «окаймляли две решетки, два тяжелых металлических препятствия»: «Когда меня выгоняли из школы или бросали в тюрьму, я всегда думал, что у другого должны быть веские основания меня обвинять»[891]. Из-за этого ареста он невольно оказался в центре внимания. Но арест, без сомнения, был одним из факторов, из-за которого он стал все больше светиться, в частности на политической сцене. «Этот арест в Праге, – написал он однажды, – был в моей жизни, по существу, путешествием, больше всего достойным этого имени»[892].

Глава 14 Новый расклад. 1982–1983

Весной 1981 года Жак Деррида воспринимает приход левых к власти с меньшим энтузиазмом, чем большинство французских интеллектуалов. Правда, в тот момент у него было по-настоящему мрачное настроение. В ноябре 1981 года в большом интервью под названием «Похвала философии», которое он дал Libération, он задается вопросом о том, какое место новая социалистическая власть отведет философии. Франсуа Миттеран, следивший за борьбой GREPH и выступлениями против реформы Аби на Генеральных штатах философии, еще до выборов заверял, что в случае его победы преподавание философии будет «поддерживаться и развиваться». Деррида считает нужным как можно скорее напомнить об этих предвыборных обещаниях[893].

После истории в Праге и прямого участия Елисейского дворца в его освобождении ситуация значительно улучшилась. С разных сторон ему дают понять, что философия не будет забыта. Но активизировался не один Деррида. 19 января 1982 года, через несколько дней после выступления на конференции «Творчество и исследование», организованной Жаком Лангом, к Жану-Пьеру Шевенману, министру по делам науки и промышленности, обращается Жан-Пьер Фай. Франсуа Шателе, в свою очередь, пытается организовать экспериментальный факультет философии в Париже-VIII, бывшем университете Венсена, разогнанном Алис Сонье-Сеите. Желая объединить эти инициативы, Шевенман устраивает 13 мая 1982 года деловой завтрак. Можно считать, что во время этой встречи и был учрежден Международный коллеж философии.

Доминик Лекур объясняет это так: «Большую роль в этом проекте сыграл Филипп Барре, выпускник Высшей нормальной школы и технический советник при кабинете министров. Можно даже сказать, что на нем все держалось. Барре прекрасно знал роль Деррида в проекте GREPH и в созыве Генеральных штатов философии. Он знал, что без него ничего нельзя было бы сделать. Он хотел, чтобы Деррида присоединился к инициативам Файя и Шателе, а также хотел добавить меня в эту команду, чтобы не была забыта философия науки. Что он упустил из виду, так эту давнюю вражду между Деррида и Файем. Последний очень обиделся за то, что координацию проекта поручили Деррида, а не ему, что нам, Шателе и мне, казалось само собой разумеющимся»[894].

Группа по созданию Международного коллежа философии была учреждена 18 мая 1982 года. В том виде, в котором он определен министром, проект напрямую вписывается в линию GREPH и Генеральных штатов философии: