Дерзай, дщерь!

«Женщины с их большим сердцем имеют большую ревность к духовному: они много не раздумывают, верят и идут дальше. Что же делает диавол? В то время как они, имея такое сердце, могли бы много преуспеть, диавол в конце концов похищает его у них». Эту горькую правду схимонах Паисий подкрепляет ярким примером: «Как-то одна женщина прислала мне одеяло. Оно было всё изукрашено. Она там сделала вышивочку, вышивочку, а потом еще нашила кружева, кружева, кружева. Бедненькая! Сколько радости она испытала, когда делала все эти вышивки и кружева, тогда как я радовался,когда обрезал ножницами все эти украшения и выбросил. Эта женщина не чувствовала радости о Христе, но находила ее в вышивке». Вот: до Бога, как говорится, далеко, а вышивка – оно и благочестиво, для батюшки же ладила одеяльце, и приятно, поскольку приобщает к творчеству, а главное, доступно и понятно.

Приезжие дамы прикладываются к чудотворной иконе, привычно, не проявляя никаких эмоций, но услышав, что риза украшена драгоценными камнями, надолго впиваются в нее оценивающим взором.

Почему бы это: у мощей преподобной Матроны в Покровском монастыре всегда клубятся толпы людей, они молятся, распевают акафисты, восславляют и умоляют, иконы Матронушки в руках, медальоны с ее изображением на груди. А в Сретенском монастыре, в той же Москве, покоятся мощи митрополита Илариона (Троицкого): священномученик, богослов, можно сказать, учитель Церкви, он, как никто другой, способствовал восстановлению в 1918 году патриаршества; здесь тихо, никакого хорового пения, ни ажиотажа, ни возбужденных тётенек с иконами. Ответ прост: житие преподобной обещает исцеление, материальную помощь, преуспеяние в делах, короче, изобилие земных благ, вот и гремит радио на Курском вокзале, дескать, не проходите мимо, тут недалеко раздают здоровье и счастье. Велик соблазн «в этой только жизни надеяться на Христа» [125], воспринимать Церковь как таблетку от боли, защиту от скорби, панацею от страдания.

С., художница, придя в храм, переключилась на христианские сюжеты: рисует ангелочков, вербочки, свечечки, досконально разбирается в иконописных школах и направлениях, в комнате все четыре стены увешаны иконами; но сама она ничуть не изменилась: тот же апломб, то же самоупоение, тот же богемный «устав»: вдохновение посещает на рассвете, поэтому попасть в храм на литургию нет никакой возможности.

Р., с первых шагов покоренная церковным пением, поставила задачу попасть на клирос и добилась своего. Она круглосуточно занята интригами, воюет то с регентшей из-за низкого тона, то со старостой из-за низкой оплаты; знакомой, предложившей поехать на престольный праздник в новопостроенный храм, надменно отвечает: «Я каждый день в храме!».

Как легко, отвлекаясь на мелочи, мы забываем о цели, и чем благочестивее выглядят мелочи, тем обычнее затуманивается, тускнеет цель. Диавол имеет огромный опыт в этой области; начиная от первого грехопадения, когда сыграл на Евиной любознательности, он для нашего погубления умело использует наши же достоинства, добрые качества, присущие нам от природы. Бог наделил мать всех живущих общительностью, отзывчивостью, а мы отзываемся на зов сатаны, веря, что у какой-нибудь колдуньи, в какой-нибудь секте или каком-нибудь центре с научным названием нас немедленно облагодетельствуют и перекроят из глупых в умные, из бедных в богатые и из дурнушек в красавиц.

Господь вложил в нас, как средство защиты, потребность послушания, мужу, а мы слушаемся кого попало, но чаще и охотнее того, кто льстит: становимся рабами лжепророка, которого единственное достоинство длинная борода, или лжестарца, который всего-навсего выделил нас из толпы, заворожил звучными словами и, потащив за рукав, пообещал спасать.

Господь одарил нас высокой способностью понимать и ценить прекрасное – и как же далеко от Него уводит нас пресловутый эстетический вкус! Мы не удовлетворяемся необходимым; обретаясь где угодно, в поезде, в больнице, на необитаемом острове, в кратчайшие сроки обрастаем уймой новых вещей, в которых еще вчера нимало не нуждались; даже нестяжательницам-монашкам трудно сохранить равнодушие к пожертвованным цветастым тряпкам, которых им уж точно не надеть никогда; но не имеют сил отказаться, если навязывают пусть и ненужное: платочек, рубашечку, носочки; завтра ведь не предложат!

В мшелоимстве не каемся, да никто и не знает, что именно так называется неистребимая женская ненасытность, страсть к обилию лишнего, в том числе и вещичек, функция которых радовать глаз, создавать уют, пробуждать воспоминанья или символизировать лирические склонности хозяйки; сувенирчики, вазочки, салфеточки и прочие безделушки никак не служат нам, поскольку без них можно обойтись; это мы служим им, вытирая пыль, переставляя с места на место, проветривая и прилагая душу: «Ах, я так люблю эту штучку… настоящий дрезденский фарфор!».