Держи меня за руку

– Слушай, Сивил. То, что сделали с этими сестрами, ужасно. Если бы я могла повернуть время вспять, то послала бы миссис Сигер куда подальше. Они еще дети. Я это понимаю и поэтому согласилась на встречу. Ни дня не проходит, чтобы я не молила Бога меня простить. Уж и не знаю, что в тот день на меня нашло.

Она расплакалась. Меня это удивило – Вэл не из тех, кто часто льет слезы.

Алиша придвинулась к Вэл и обняла ее за плечи. Кто-то из медсестер тоже всхлипнул. Это бремя лежало на нас всех. Каждая попала под влияние руководства клиники. Каждая выполняла приказы.

– Я тоже как-то с ней ездила, – сказала Лиз. – К шестнадцатилетней девочке, матери четырех детей. Думала, для нее так будет лучше.

– А я ее сопровождала к пяти таким пациенткам, – сказала Джина.

К пяти? Нужно прервать поток признаний, иначе мы сойдем с ума. Иначе я сойду с ума.

– Лу хочет доказать, что на малоимущих женщин давили, что они не могут принимать осознанные решения, когда за их жизнью постоянно следит государство. На нас с вами тоже оказывали давление. Вышестоящий человек, за чьей спиной – правительство США. Так что давайте перестанем себя казнить и займемся чем-то полезным.

– С тобой другая история, Сивил, – возразила Маргарет, которая одновременно щелкала жвачкой и пила чай. – Ты пыталась помочь этой семье. Даже нашла им квартиру.

– Нет, Маргарет. Проблема и во мне тоже. Это я вторглась в жизнь Уильямсов и вмешивалась в их дела, не имея на это права. Да, я хотела как лучше, но ведь и миссис Сигер тоже. И все мы. – Эту часть я не успела обдумать как следует. Слова сами слетали с языка.

– Миссис Сигер – сущее чудовище, – сказала Джина.

– Не то слово, – поддакнула Маргарет.

– Эй. – Я ненароком задела стол, чашки задребезжали. Все уставились на меня. – Хотите что-то сделать для девочек? Тогда давайте вместе поможем Лу.

Вэл на мгновение напряглась, но быстро взяла себя в руки.

– Чем? – спросила она.

– Нужно собрать доказательства, что в Алабаме стерилизуют несовершеннолетних. В штате, помимо нашей, есть еще несколько клиник, финансируемых правительством.

– В штате? – нахмурилась Лори. – И как нам узнать, что происходит в других городах?

– У меня трое детей и муж, который пашет на двух работах, – сказала Лиз. – Сегодня, пока я здесь, с детьми сидит моя мама.

– А я даже не вожу машину, – напомнила Лори.

– Нас восемь, – прервала я поток возражений. – У всех есть телефоны, все мы умеем писать. У многих родня в других городах штата, от Хантсвилла до Мобила. Звоните кузенам, дядям и тетям. Ищите белых, которые, как вам кажется, будут слушать. Задавайте вопросы знакомым. Можно попробовать привлечь церковь. Историю обсуждают по всей стране, и нет смысла скрывать, что вы работаете в той самой клинике.

– Почему это не может сделать твой белый юрист? – спросила Джина. – Почему должны мы?

– Он тоже над этим работает. Мы, конечно, можем остаться в стороне, но неужели вам не хочется успокоить душу? Помочь восстановить справедливость?

Я замолчала, надеясь, что они не спросят, как относится к этому плану Лу, потому что тот ничего о нем не знал. Медсестры принялись за уже остывший чай. Подняв чашку, я поняла, что у меня дрожат руки. Тай за все время не проронил ни слова – мы заранее договорились, что разговор я возьму на себя.

– Как будем действовать, Сивил? С чего начнем? – Алиша обращалась ко мне, но пристально смотрела на Вэл.

Тай протянул мне картонную папку. Я передала по кругу ксерокопии.

– Я подготовила список всех учреждений в штате, которые получают финансирование от правительства США и имеют право стерилизовать пациенток. Еще здесь перечислены все больницы, где могли проходить операции, – телефоны, адреса, даже имена главврачей.

– Где ты все это достала? – спросила Вэл, скользя пальцем по списку.

– В телефонной книге. В библиотеке.

– Когда мы будем звонить, что говорить?

Вэл произнесла это. Громко и ясно. Когда.

– Говорите правду: кто вы, как вас зовут, как вы связаны с клиникой. Скажите, что собираете информацию, не вдавайтесь в детали. Важно найти сторонников – медиков, которые слышали об этом деле и готовы помочь.

Лиз попросила ручку, и Тай катнул по столу пару синих «биков». Взяв одну из ручек, Лиз сказала:

– Мой бывший парень работает в регистратуре Регионального медцентра в Аннистоне. Он изменил мне, так что за ним должок. Эту строчку можно вычеркивать, я все выясню.

– Мой прошлый босс – врач в главной больнице Бирмингема. Руководит отделением. Он поможет.

– А мой кузен – уборщик в больнице Провидения в Мобиле. Тот еще болтун, знает всех и вся. Этот пункт беру на себя.

Медсестры вспоминали больше и больше знакомых.

– Учтите, не нужно делать ничего незаконного, – сказала я. – Мы медсестры, а не мошенницы. Зло не искупить дурными поступками. Можем обойтись без имен, достаточно выяснить количество подтвержденных случаев.

Я вспомнила, как папа рассказывал мне о тяготах работы семейным врачом: тайны, которые он хранил, диагнозы, которые скрывал от семей пациентов по их просьбам, – рак, диабет, гипертония. В общинах вроде нашей семейный врач мог знать очень многое.