Десерт из каштанов

– Порядок, может, и таков… Ты не понимаешь, совсем, да? – Она отстранилась и безнадежно взглянула ему в глаза. – Не понимаешь? Тебе все кажется, так и должно быть, все нормально… Я замерзла. Мне так холодно, Арсюш, так холодно.

Он чуть не оглянулся проверить, закрыта ли форточка. От волнения совсем перестал соображать.

– Я думала, что мы будем счастливы… – она громко шмыгнула носом.

– Ириш, так мы же счастливы! Я очень тебя люблю! Ну ты чего?

Голову наполнила такая раздражающая шуршащая пустота, будто вместо мозгов там вдруг оказался оберточный полиэтилен. Среди его полупрозрачных слоев никак не отыскивались нужные слова, и Арсений только обнимал жену, чувствуя, что ее слезы все же лучше обвинений в его адрес. А может быть, и нет.

Тяжко дыша, она отстранила его и неуклюже отползла к стене. От рыданий в подушку, вышитую бисером, у нее на щеке отпечатался точечный рисунок.

– И мне хочется этих чертовых букетов, неужели ты не чувствуешь?!

Арсений опешил:

– Зачем же ты тогда каждый раз говоришь, что не хочешь? Я же специально спрашиваю…

– Зачем ты спрашиваешь-то?! Это ведь так глупо. Покупать их и правда глупо. Но приятно получить хоть розочку, понимаешь? Знать, что я тебе не безразлична, что я не часть твоего интерьера. И не могу же я просить! Ты сам должен догадаться! Не спрашивать, а взять и купить, сказать: «Так соскучился, увидел эти лилии и понял, что они должны принадлежать тебе». Но ты так не делаешь. Это мне тебя, что ли, учить? В самом деле идиотизм! А выпрашивать я не собираюсь.

Как выяснилось, он совсем не понимал женщин. Всех вместе и эту в особенности. Хорошо, хоть сейчас узнал, подумал Арсений невесело. Он хотел что-нибудь ответить, но не подобрал мало-мальски разумных слов и потому лежал, прикусив язык.

Через час он погасил свет, заметив, что Ирина задремала в своем красивом зеленоватом платье, прикрыл ее пледом и ушел на кухню. Домыл посуду, даже не замечая тарелок и ножей, все его внимание было обращено внутрь себя, на слова Ирины и на их общую историю. Он все анализировал, раздумывал, сопоставлял. Тусклый августовский рассвет застал его таким же угрюмым и размышляющим.

Как только открылись магазины, он спустился и купил в ближайшем цветочном большую охапку белых лилий с одурманивающим запахом. Когда Ирина проснулась, цветы ждали ее в хрустальной вазе на ночном столике. У жены были припухшие от вчерашних слез веки и виноватая улыбка. Увидев букет, она засмеялась:

– Не надо было!

– Нет. Надо.

Был и еще один вопрос, требовавший немедленного разъяснения. Он прилег рядом.

– Ир… ты ведь… до сих пор не получаешь удовольствия, когда мы… занимаемся любовью. Да?

Она уткнулась головой в подушку:

– Арсений.

– Подожди… Согласись, между мужем и женой в этом вопросе нет ничего стыдного, ведь правда?

Когда он впервые об этом задумался, их браку не исполнилось и двух месяцев. Но тогда Ирина уверила его, что такое случается у женщин довольно часто, и проблема не в нем, а в ней самой, а ему не стоит даже обращать на это внимания. Теперь же он был почти уверен, что это важно, и обратить внимание все-таки стоило.

– Я буду стараться, – прижал он к себе жену, чувствуя, как она вся дрожит. – А ты ни о чем не беспокойся. Хорошо?

– Хорошо, – прошептала она, не смотря ему в глаза.

Это оказалось труднее, чем он предполагал. Шли дни, а в их постели лишь один человек удовлетворенно откидывался на подушки – он сам. И теперь его удовлетворение было неполным, с горькой примесью очередной неудачи. Ира краснела, иногда сердилась, иногда нервничала и расстраивалась, и он оставлял ее в покое.

– Может, мое тело просто не способно?.. – Ей было страшно, стыдно и неловко обсуждать с ним эту тему, проговаривать все вслух, ведь подобные вопросы не обсуждают ни в книгах, ни на лекциях в пединституте, да и в приличном обществе на них наложено табу, не говоря уж о маме-библиотекарше. А сам Арсений боялся, что, перестань он говорить, окончательно ее потеряет.

– Нет, с твоим телом все в порядке. Просто я должен научиться делать тебе приятно. Позволь мне.

Не решив этот вопрос с лету, Гаранин подошел к нему со всей присущей ему дотошностью: прошерстил несколько только появлявшихся тогда интернет-форумов, которые покидал с негодованием на человеческую бестолковость и грубость, и приобрел в магазине книгу по женской сексуальности. Ему не давал покоя образ Сергея Арнольдовича, который навряд ли стал бы заниматься всем этим. Но он – не его отец, и осознание этого факта воодушевляло Арсения.

Для того чтобы достичь цели, ему нужно было разобраться, кто она, его жена. Кто она внутри, в области невысказанных мыслей и фантазий. Хотелось залезть в ее голову. Пока же он уяснил только то, что она во многом ему не признается. Вот уж открытие. Борисовскую он решил не тревожить, ее взгляд на мир в этом вопросе никак не помог бы, да и неловко было обсуждать эту часть супружеской жизни, пусть даже и с подругой.