Десять

— Никаких но! Я не хочу больше слышать о подобном, не думал, что доживу до такого, как ты низко пала… дочка, дочка… любая физиологическая сторона отношений не стоит той грязи, в которой вы мараете себя…

— Я люблю его.

— Тем более, — он смотрел ровно в глаза. — Если ты любишь… почему позволяешь такому твориться, почему ты разрушаешь его жизнь? Он хороший семьянин, я знаю его жену, Ольга чудесная женщина, и поверь, если ей станет известно, он не станет счастливей… что бы он ни говорил тебе и сколько бы не длилась ваша связь. Счастлив он с Ольгой и будет счастлив только с ней. Первая жена от бога… она ему от бога… не ты.

Через пару месяцев Юля сидела в кабинете гинеколога и в неверии смотрела на результаты обследований.

— Мы можем сделать УЗИ…

— Нет, — она категорично покачала головой, зная, что не сможет считать плодом то, что, увиденное, станет её ребёнком. Её и Юры.

— Я хочу сделать прерывание.

— Юлия Владимировна, вам следует подумать, у вас прекрасный возраст и прекрасное здоровье, как раз для второго ребёнка.

— Пожалуйста, быстрей… — тихо, сглатывая комок.

— Приходи завтра к восьми утра… Если не придёшь, я пойму, но подумай, Юля.

— Не говорите никому.

— Не скажу, конечно, но… — Всё станет известно, потом. Юлия не хотела искать другую больницу.

Она не думала всё то время, когда собиралась в больницу, на этот раз в качестве пациента, не сомневаясь, что после обеда поедет домой. Сама, на своей машине. Прекрасной мазде красного цвета, именно о машине думала Юлия, когда зашла в зал, именно о ней думала она, когда увидела приободряющий взгляд анестезиолога, именно машина сбила её в полузабытьи, когда она бежала по коридорам, которые сужались, со стен стекала и пенилась густая кровь, шлёпая под ногами, которые поскальзывались. И она падала, смотря на свои окровавленные руки, захлёбываясь в слезах и солёном привкусе чего-то. Она устала бежать, устала плакать, скулить и задыхаться от пустоты, свалившейся на неё…..

— Юля… — как выдох, — ты напугала нас…

— Что со мной?

— Кровопотеря… пожалуй, основная проблема… ты здорово напугала нас. Ты напугала меня, пупс.

— У врачей всегда всё атипично, — тихо.

Она то впадала в забытьё, то хорошо себя чувствовала, по большей части, когда рядом не было Юрия… Потому что от его взгляда она задыхалась ещё больше, как будто он своим молчаливым пониманием отнимал у неё и пустоту внутри, в мыслях, и снаружи — в одиночестве больничных стен.

— Думаю, ты уже можешь ехать домой, две недели больничного на восстановление, потом посмотрим.

— Хорошо.

— Я отвезу тебя.

— Не надо.

— Я отвезу тебя, я тебя не спрашиваю, я оповещаю.

— Ладно…

Он занёс её небольшую сумку в дом, где уже суетились отец, мама, Ким и Адель, которая, казалось, ничуть не постарела. Всё так же носила шляпки и зачитывалась любовными романами. Она отказалась переезжать с внуком, в итоге став членом семьи его бывшей жены и одной из лучших подруг… знавшей самые сокровенные тайны, порой даже без разговоров, беря информацию словно из воздуха.

— Я бы хотел остаться с Юлей наедине, — всё, что сказал Юрий.

Отчего-то никто не посмел возразить, и даже отец не отвёл взгляд, наблюдая за манипуляциями этого человека, за движениями его дочери — словно в унисон, копирующие, доверяющие, смущающе интимные от её слабости. Наблюдая, как Юрий просто поднял его дочь и уверенно прошёл в сторону спальни.

— Юля, я всё сказал жене.

— Что «всё»?

— Всё. Я развожусь. Ты была права, хотел бы — развёлся. Я хочу, и я развожусь. Мы потом решим, что нам с тобой делать, пупс.

— Как Ольга?

— На удивление спокойна… очень. Сказала, что давно знает, что у меня кто-то есть, знает… она всегда была умна. Но не хочет знать, кто именно. Мы напишем заявление после того, как я заберу сына, он на юге, ты помнишь? — улыбнулся. — Рановато мы его на море отправили, похоже, перегрелся. Я вылетаю сегодня ночью.

— Хорошо, — у Юлии не было радости. Говорят — всему своё время, возможно, её время ушло, сгинуло, распласталось в кровавых коридорах, когда она бежала, давясь пустотой. Пустотой, которая так и не покинула её.

— Расскажешь мне о своей жене? Ты никогда не говорил.

— Хм… ну, она умная, добрая, порядочная женщина, и она старше меня на пять лет.

— Надо же, — Юля вспомнила Ольгу, выглядевшую, как ровесница, если не младше, удивительную своей тихой, ненавязчивой красотой и притягательностью, — не скажешь.

— Мы познакомились, когда я был на втором курсе… поженились, когда я ещё студентом был. Я был сильно влюблён и думал, что это навсегда… Пока не встретил тебя, поняв, к своему ужасу и отторжению, что не будет навсегда. Один взгляд на тебя отнял у меня «навсегда»… Надо было тогда всё решать, сразу…

— Прости меня, прости, что убила нашего ребёнка.

— В акушерской практике это был плод.

— Это был ребёнок…

— Спи, спи пупс, всё пройдёт, не вини себя. Это только моя вина.