Десять дней из жизни Гермионы Грейнджер и профессора Северуса Снейпа (СИ)

Обойдя гостиную, кухню и коридор, Гермиона не заметила ни одного личного предмета — не было ни одного сувенира, привезённого из поездки, ни одной безделушки, которые все так любят дарить друг другу на Рождество или день рождения. Была одна единственная магловская фотография на каминной полке, наполовину скрытая одинокий толстой свечой. Из обрамления пластиковой рамки смотрела молодая, темноволосая женщина похожая на Снейпа. Женщина улыбалась. Кого Снейп пытался убрать со своих глаз с помощью свечи, снизу было не видно. Запрыгнув на спинку кресла, Гермиона, изловчившись, заглянула за свечу — свеча скрывала мальчика лет пяти — худого, с длинными волосами и чёрными глазами, в мешковатой одежде не по росту. Мальчик, как и его мать улыбался — застенчиво и неуверенно.

От увиденного Гермионе стало немного грустно — у всех должны быть друзья, семья и тёплые воспоминания. Даже у Грозы Подземелий. А у Снейпа с этим, похоже, были проблемы.

Профессор был одинок. За это время с ним никто не связался через камин, не постучал в дверь и не прилетела ни одна сова. Когда он открывал дверцу буфета, Гермиона видела одну кружку, пару тарелок и скромный набор столовых приборов на одну персону. Всё остальное было задвинуто вглубь и, судя по всему, уже давно. В гостиной, на журнальном столике, стояла бутылка виски и один стакан. Каждый вечер Снейп наливал себе ровно четверть стакана, садился в кресло, взмахом палочки зажигал камин и закрывал глаза. Гермиона, расположившись на своей подушке, слушала потрескивание дров, смотрела на языки пламени и тайком поглядывала на застывшего в кресле профессора. Постепенно по комнате расползалось тепло и запах виски с ароматом дымка. Снейп делал первый глоток, затем второй, третий. Стакан пустел, камин догорал, хозяин дома молчал. Или, повернув голову, обращался к поселившейся у него кошке:

— Леди Мона, вы так смотрите на меня — ваш тонкий нюх оскорбляет запах виски?

— Вовсе нет, сэр.

— В последнее время вы странно тихи. Мыши больше не докучают?

— Нет.

— Послушная девочка…

Поднявшись, Гермиона подошла к креслу.

— У вас есть друзья? — вырвалось у неё.

— Что ты сказала, Мона?

— У вас есть друзья?

— Тебе так же тошно, как и мне? — невесело усмехнулся Снейп. И, отставив стакан, подхватил Гермиону на руки.

Оказавшись у профессора на коленях, Гермиона дёрнулась и зашипела.

— Чего ты боишься? — спросил Снейп. — Тебя никогда не брали на руки?

— Никогда.., — призналась Гермиона, сгорая от смущения и неловко пытаясь вырваться.

— Я тебя не обижу, Мона...

— Я вам верю, сэр…

Было странно, неудобно, непривычно.

Нос щекотал дымный запах виски. К нему шлейфом лёг аромат фиалки, ромашки и валерианы. А ещё уже привычные лаванды, мяты и полыни.

Чужая рука, ласково коснувшись, прошлась от макушки до хвоста.

— О чём ты думаешь, Мона? — спросил бархатный голос.

— … О.., о зелье, которе вы, должно быть варили, сэр.., — проблеяла, растерявшись, Гермиона.

— Хотя, о чём может думать кошка?

— Я не кошка! Я — Гермиона Грейнджер!

— Ни о чём.., — сам себе тихо ответил Снейп.

— Я — разумное существо! — возмутилась Гермиона.

— Мяукаешь, мурлыкаешь, а кто-то сам себя убеждает, что ты ему отвечаешь.

— Но я вам отвечаю!

— Странный диалог…

— … Он вовсе не странный.., — почти прошептала Гермиона. — Я понимаю всё, что вы говорите, профессор…

От чуткости рук, гладивших её, хотелось вытянуться и мурлыкать, мурлыкать, мурлыкать…

Прогоняя наваждение, Гермиона осторожно попятилась, сползая со Снейповских коленей. Не удержавшись, она провалилась между его ног, уткнувшись носом в какой-то бугор.

— А-яй! — зашипев, Гермиона подскочила, как ошпаренная. Мерлин и Моргана! Это, что — … ?!

— Что такое? — встревоженный голос Снейпа догнал её уже у первой ступеньки лестницы. — Неужели блохи? Я же их вывел!

Блохи?! Какие могут быть блохи у Гермионы Грейнджер?! А вот то, что студентка Хогвартса восседала на коленях собственно учителя, едва не положив голову ему на… на… — это факт!

Сгорая от стыда, Гермиона рванула наверх, потом спустилась вниз, забежала на кухню и забилась под буфет с абсолютной уверенностью, что после пережитого позора уже никогда не сможет посмотреть профессору зельеварения в глаза.

====== День шестой, седьмой, восьмой, девятый и десятый, ну и кое-что чуть позже. ======

Снейп ушёл. Накинул мантию, сказал Гермионе: «Веди себя хорошо», вышел за дверь и аппарировал.

Оставшись за хозяйку, Гермиона обошла периметр, заглянула под шкафы, проверила нет ли где ещё каких потайных дверей, кроме той, что вела в лабораторию — дверей не было. На обед съела оставленное ей молоко и мясной гуляш. Потом поспала. Проснувшись к файв-о-клок, вновь заглянула на кухню и перекусила сосиской, заботливо нарезанной для неё хозяином.

Ближе к семи, вместе с надвигающимися сумерками, Гермиону начали одолевать тоска и грустные мысли — а что, если она так и останется кошкой?!

Решительно встав на все четыре лапы, она оглядела гостиную. Книги, кресло, камин, незажженная лампа и журнальный столик с пером, чернильницей и бумагой.

Какая же она глупая! Нужно написать Снейпу письмо, и он всё поймёт!