Десять секретов школы Квиксмит

– На голосование? – с ужасом промямлил Кип. – А разве меня нельзя оставить после уроков? На неделю или даже до конца семестра?

– В Квиксмите нет практики оставлять учеников после уроков, – отчеканила Тамара Окпик.

Облако закрыло солнце, заморосил мелкий дождь.

– Каждый раз, когда нам нужно принять серьёзное решение, в обсуждении принимают участие все профессора и ученики, – проговорила мисс Твисс. – Только в таком случае мы можем быть уверены, что вынесенное решение справедливо, а если виновный должен понести наказание, то каждый может согласиться или не согласиться с этим.

Наказание? Кипу стало плохо. Неужели ему придётся оправдываться перед всей школой? И выступить против Пиф-Пафа?

– Что мне теперь делать? – выдавил он.

– Вас поставят в известность о дате голосования, – ответила Тамара.

– А пока живите обычной жизнью, – добавила мисс Твисс. – Посещайте занятия, выполняйте домашние задания, занимайтесь привычными делами. А на досуге поразмышляйте над тем, как можно было поступить иначе.

С тем же успехом декан могла бы посоветовать Кипу перестать испытывать голод или дышать кислородом.

Когда дамы удалились, Кип ещё немного побродил под дождём, пытаясь переварить плохие новости. И всё это время его преследовало неприятное ощущение, будто за ним кто-то следит, но всякий раз, когда мальчик оборачивался, вокруг никого не было. Когда он добрался до Небесного дворца, у него зазвонил телефон. Как раз вовремя: сейчас Кип как никогда нуждался в том, чтобы кто-нибудь помог ему навести порядок в мыслях.

– Папа? – выпалил он и поморщился, услышав в своём голосе облегчение.

– Кип? Как дела?

Но едва Кип услышал голос отца, земля ушла из-под его ног. Случилось что-то плохое.

– Как мама? – пролепетал он, моментально забыв про Пиф-Пафа и голосование.

– Нормально…

– Что случилось? – настойчиво спросил Кип.

Отец замешкался с ответом.

– Сегодня утром она… поднялась на крышу больницы Святого Антония. Искала твою сестру.

Кипу показалось, будто тысячи тонких шрамов мгновенно открылись в его сердце. Мальчик знал, что сейчас он вместе с отцом думает об одном и том же. Что, если бы она поскользнулась, упала, сломала ногу – и никто бы её не нашёл? Или шагнула бы с края крыши, следуя за призраками своего разума?

– Мама в порядке, – продолжал отец. – Теперь её нельзя оставлять без присмотра, но персонал в больнице очень занят, ты же понимаешь… Возможно, им придётся иногда запирать её в палате.

Запирать? Но тогда это будет тюрьма, а не больница!

«Я не могу допустить, чтобы меня исключили, – в отчаянии подумал Кип. – Я – единственная надежда мамы!»

– Как дела? – повторил отец, спеша сменить тему. – Как профессор Мо? Он ещё твой любимый учитель? Ты не разлюбил уроки головоломок?

– Всё потрясающе, – только и смог выдавить Кип.

Мальчик словно оказался под воздействием Шифростража. Он просто не мог заставить себя рассказать отцу, что нарушил правила школы и через несколько дней его могут отправить домой. «Почему всё так быстро изменилось? Ведь только что всё было хорошо, а теперь стало плохо…»

Поговорив с отцом, Кип поплёлся обратно и заметил Альберта, который ждал его возле корпуса первокурсников, усевшись под деревом.

– Что стряслось? Где ты так долго пропадал?

– Отец позвонил и сообщил, что маме стало хуже. А мисс Твисс заявила, что скоро состоится общее голосование школы. Будут решать, стоит исключать меня за полёт над Трескнебесной башней или нет.

– Как несправедливо! – выкрикнул Альберт, вскакивая на ноги. – Это случилось не по твоей вине!

– Они сказали, что я нарушил правила. Так и есть, тут не поспоришь.

– И когда это будет?

– Не знаю. Слушай, Альберт, давай немного прогуляемся? Просто пройдёмся, ладно?

Ребята сделали несколько кругов вокруг библиотеки. Через некоторое время Кип почувствовал себя немного лучше, и они решили вернуться к корпусу первокурсников. Миновав дворик Птолемея, друзья увидели профессора Кворк, которая стояла на постаменте статуи. Другие профессора обступили её и наперебой выкрикивали свои догадки. Кип и Альберт вежливо поулыбались и пошли дальше.

– Всех охватила ковчежная лихорадка, – прошептал Альберт.

– Поверить не могу, что мы обставили профессоров, – шепнул в ответ Кип.

– И Пиф-Пафа заодно, – добавил Альберт.

Когда мальчики подходили к Конфуцианскому дворику, то услышали доносящееся оттуда оглушительное «фри-и-п-фри-и-п». Свернув на звук, друзья обнаружили совокрота, который кружил над старым дубом, и Лилу, не сводившую с него глаз. Теперь, когда совокрот расправил крылья, стали видны блестящие оранжевые чешуйки на его тельце.

После дождика стало теплее, и в небе кружило множество майских жуков, раньше срока поднявшихся в воздух. Совокрот кувыркался и метался от одного лакомства к другому, не переставая издавать восторженное «фрип-фрип», время от времени прерываемое сытым булькотанием и отрыжкой.

– Интересно, о чём он мечтает? – спросила Лила, не отрывая глаз от своего любимца.