Desiderata. Кто, если не ты (СИ)

-Чем что? - быстро переспросил Его Высочество. - Чем что, отец? Чем любить и быть любимым? Чем быть уверенным в человеке, который находится с тобой рядом? Чем ощущать его постоянную поддержку, знать, что ты не будешь предан, что с тобой будут искренни? Лучше чем это? Что-то может быть лучше?

Император взглянул на сына прищурясь - будто решал, сказать ему или нет.

-Что тебе такого сладкого в нем? - пожал он, наконец, плечами. - Ни рожи, ни кожи. Ни удовольствия тебе не умеет доставить, ни…

-Зато я ему умею, - самодовольно перебил Наполеон. - А научиться всегда…

Он не договорил, осознав, что все-таки попался и сболтнул лишнего. Император глядел на него с затаенным превосходством.

-Я поставлю в коридоре вашего крыла караул, - наконец, произнес он. - Не хочу тебя позорить, будущему монарху это совершенно ни к чему. Еще спасибо мне скажешь!

Его Высочество ничего не ответил, но поглядел так, что никаких слов и не требовалось.

************

О празднике судачили во дворце уже с недельку, но Бальзак пропускал эти сплетни мимо ушей. Зная поименно многих здешних постояльцев, тем не менее, близкого знакомства с ними он не водил. Но перешептывания, конечно, слышал.

Сам он посещать мероприятие не собирался – в его присутствии там никто не нуждался, а получать удовольствие от шумных увеселений он так и не приучился. Все-то ему казалось, что люди кругом настроены враждебно, улыбаются фальшиво, а сами только и ждут возможности вынюхать то, что им не предназначалось. Да к тому же и Его Высочество к определенному часу делался веселее обычного – то ли от оживления, то ли от пары бокалов игристого вина – и все норовил утащить в укромный темный уголок, за какую-нибудь портьеру, чтобы там наласкаться вволю. Разумеется, этого допускать было нельзя – слишком уж велик риск быть обнаруженными, и на сей раз уже не гвардейцами Его Императорского Величества, а кем-то из гостей, кто молчать точно не станет.

Тем не менее, накануне события – часов около семи вечера, как мог судить Бальзак – к нему заявился его компаньон. Уже полузабытым способом – через дверь – проникнув в чужую комнату, он всучил несколько опешившему другу объемистую коробку.

-Держи! – с улыбкой гордо заявил он. – Думаю, тебе пойдет!..

И, пока Бальзак возился с распаковкой, добавил:

-Мне всегда нравился этот цвет.

«Этим цветом» оказался темно-зеленый, с узором в черные вензеля – будто кожа затейливого сказочного змея. Бальзак вытащил наряд полностью, и понял, что держит в руках маскарадное домино.

-Тебя никто не узнает, - улыбнулся ему принц. – И я смогу провести вечер с тобой. Ну, что скажешь?

-Я полагаю, я выдам себя. Неумением держаться или голосом, например.

-Мало ли, моя дама перебрала немного, а общаться она будет только со мной – я ревнив! Ну, поройся – там и маска лежит, я все продумал. Правда же, я молодец, а, Баль?

-Будет чудо, если ваш план осуществится.

-О, я приложу к этому все усилия! Начало в десять, но мы припозднимся.

-Я припозднюсь. Вам надлежит на открытии присутствовать.

-Ага, стало быть, ты согласен. Вот и чудно, - и с этими словами довольный Наполеон легонько поцеловал его и вышел, весело насвистывая, и оставив Бальзака наедине с таким непривычным нарядом.

Бальзак повертел его и так и эдак, нашел, что скроен тот умно – широкий и свободный, он не давал понять, кто находится внутри. Впрочем, не имея все равно опыта, он отправился в библиотеку, разыскал там старый пыльный потрепанный томик о традиции карнавалов, и изучил то место, где говорилось об истории маскарадных домино, правилах ношения и скрытых символах, какими обозначали свое положение их владельцы. К собственно облачению он приступать не торопился, справедливо полагая, что лучше выждать для верности с часик, а после затеряться в толпе, зайдя в танцевальную залу с бокового входа, из сада – туда гости наверняка частенько станут выходить подышать воздухом и полюбоваться на фейерверк. Так он и поступил – предварительно перед выходом убедившись, что никто не является свидетелем того, как он покидает комнату.

Найти место праздника было совсем просто – там было весьма шумно, голоса сотен людей сливались с музыкой, мягко шуршали в саду фонтаны, и то и дело раздавался смех. Пестрые нарядные гости – кто в костюмах, более напоминающих театральные, кто в таких же домино – сновали повсюду, парами, и в одиночку и целыми группами. Бальзак прошел вдоль зала, держась поближе к стене и поглядывая по сторонам – он понятия не имел, на кого будет сегодня похож его любимый. Не спросил днем, слишком ошеломленный его идеей, а тот наверняка не упомянул умышленно, чтобы самому найти Бальзака в толпе. Так и произошло – знакомый голос послышался со стороны человека в алом плаще, в котором было столь же мудрено признать принца, как в гусенице – будущую бабочку.

Он вел себя, как ведут, вероятно, все люди на празднике, когда хотят оказать своей паре внимание – взял под руку, нашептывая какие-то нежные глупости - и приложил все усилия, чтобы спутник расслабился, и позабыл о своей тревоге.