Desiderata. Кто, если не ты (СИ)

-Выпей-ка, - велел Наполеон, протягивая Советнику питье. – Знаю, что не жалуешь, но тебе необходимо согреться, а здесь ни камина, ни даже достаточно серьезного одеяла не найдется – теплынь. Выпей и поспишь, я скажу гостям, что у тебя мигрень или солнечный удар…

Советник с сомнением принюхался к бокалу, однако спорить в кои-то веки не стал – задержал дыхание и от души глотнул – но тут же и закашлялся, прижав руку к груди.

-Что это? – осипнув, спросил он, держась за горло.

-Ром. Что, припекло?

-Будто наждачного кипятка глотнул…

-Давай еще немного. Тебе скоро станет тепло и потянет в сон.

Наполеон поставил бутыль поближе к кровати, затем прислушался, застыв у самой двери – однако в коридоре по-прежнему было безлюдно. Тишину нарушал лишь шум моря о борт судна да отдаленная музыка из зала.

-Как хорошо, что Макс взял с собой Гамелин!.. – произнес он с чувством. – Его супруга с успехом заменит обществу и тебя и меня и еще десяток человек: когда она есть, на других никто и не глянет…

Он возвратился к кровати, и принялся деловито раздевать Бальзака, немного путаясь в непривычном его строгом праздничном костюме. Вещи он небрежно перебросил на спинку стула, оставив Советника в одной батистовой рубашке, а затем не удержался, и поцеловал его – и так непривычно было ощущать на его губах привкус жгучего напитка, что это взбудоражило ему кровь.

Он уложил любимого – тот уже не сопротивлялся, и ничего не возражал – и хорошенько растер, все тем же ромом, вызывая прилив крови, заставив его разрумяниться, порозоветь в его руках. Бальзак тихо хихикал – он боялся щекотки – и выгибался, а Император, увлекаясь все сильнее, уже не столько растирал, сколько гладил его, любуясь, как тот извивается.

-Ох ты чувствительный стал… - прошептал Наполеон, наклоняясь, чтобы его не услышал кто-то посторонний, и в тот же момент Советник протянул руки, обнимая его за шею, притягивая к себе еще ближе и упоительно целуя – сам, да так горячо, что Его Величество едва не потерял голову немедленно же. Впрочем, он и потерял бы, если бы его не беспокоил один вопрос.

-Как бы тебе хуже не было, - обеспокоено прошептал он, уже нависнув над распростертым чужим телом, и чувствуя, что лишь тонкая грань - не толще волоска - отделяет его от того, чтобы позабыть обо всем и отдаться страсти.

Но Бальзак только улыбнулся ему, лукаво и соблазнительно, обычно бледными, а сейчас заалевшими губами, и снова потянул к себе, настойчиво подставляя чужому горячему рту то шею, то плечо, и уже тихо вздыхая от удовольствия, когда его снова гладили.

-Если б я знал, как на тебя подействует выпитое, - горячо прошептал ему Наполеон, - Если бы я только знал… Я бы… О боже…

Они опоздали и на торжественное окончание вечера, и на фейерверк, и даже к завтраку – когда Император появился за столом, было уже хорошо за девять утра. Расспрашивать его, разумеется, никто не стал – а тем, кто мог бы догадаться об истинной причине этой непунктуальности, и спрашивать ни о чем было не нужно. Бальзак встал только к обеду – но зато с нормальной температурой, и привычным своим скептично-ворчливым настроением. О произошедшем вчера он предпочитал не вспоминать, а на подсмеивания Наполеона только отвечал сердитым взглядом.

-Ну, брось, – примирительно шепнул тот, когда они остались вдвоем, стоя почти на самом носу судна. – Чего тут стыдиться? Мне понравилось. Ты такой нежный был, податливый… Так бы и съел. Ты совестишься того, каким ты можешь быть ласковым?

-Я себя не контролировал, - покачал головой тот. – Совершенно. Мне было безразлично, где мы, что вокруг происходит, могут ли нас увидеть или услышать или же нет. Мне только одного и нужно было – вас.

-М-м, - зажмурился Его Величество. – Это прекрасно. Злоупотреблять не буду, но иногда применю. Тебе тоже периодически следует забывать обо всем и отдыхать.

-Здесь для этого на редкость неудачные место и время.

-В следующий раз это будет охотничий домик в глуши у черта на рогах, - пообещал Наполеон. – И если ты и там воспротивишься, мне придется напомнить, кто здесь отдает приказы!..

Бальзак, как ни странно, тихо засмеялся.

-Как будто я могу хоть на миг это забыть, - покачал он головой. – Ну, ступайте уже, на нас смотрят.

-А ты?

-Навещу канцлера: вчера мы обошлись с ним невежливо.

-Он тебе понравился? – обрадовался Его Величество. – Как славно! Наконец-то у тебя будет, с кем поболтать. Иди, резвись, твой гениальный Император…

-Обо всем позаботится, - закончил за него Бальзак.

-Именно!

Советник покачал головой снова и отошел первым – оставляя Наполеона гордиться его затеей в одиночестве.

********************

Сочельник, когда все, кто только мог, веселились от души – и по домам и на площади, празднуя наступление нового года - первое лицо государства, его маршал и Советник, уединились в кабинете последнего, обсуждая не терпящие отлагательства новости.

-Ты уверен?!

-Более чем. В противном случае не стал бы и говорить.

-Кто-то может это подтвердить?

-Исаев видел. Он глазастый, ему в таком деле доверять можно на все сто.

Его Величество обхватил подбородок и закусил губу.