Десталинизация. От У. Черчилля до Д. Медведева

Любопытное объяснение жестокости и озверению дал Н. Бердяев (1874-1948): «Поскольку Христос явился в нём (в иудейском народе), — он был народом Божиим, но после отвержения Христа он перестал быть народом Божиим. Единственный серьёзный расизм, существовавший в истории, есть расизм еврейский. Соединение религии с кровью и национальностью, вера в избранность народа, охранение чистоты расы, —всё это древнееврейского происхождения, внесено евреями. Не знаю, замечают ли германские расисты, что они подражают евреям» («Смысл истории»).

За это высказывание Н. Бердяев удостоился от современных еврейских идеологов гневной критики. Например, Г. Монди по этому поводу писала: «Кто же по Бердяеву несёт мировоззренческую ответственность в современном мире за антисемитизм как таковой? Ответ потрясающий по своему бесстыдству — в антисемитизме виноваты прежде всего сами евреи. Трудно представить, чтобы великий русский философ столь откровенно опускался до дикого национализма». Почему правда — это национализм?

Но за остальные высказывания по еврейскому вопросу (процитирую ниже) Н. Бердяева удостоили больших похвал.

Также разделить на плохих и хороших евреев пытался и Л. Карсавин, причем весьма оригинально — он считал именно ассимилированных с другими народами евреев опасными: «Они (евреи) ассимилируются, хотя и не до конца, т.е. не сливаясь и не становясь её органическими клетками. Ассимилирующийся и отрывающийся от своего народа еврей неизбежно становится абстрактным космополитом. Он не находит себе места ни в одном народе, и остаётся в пространстве между нациями, интернационалист. В политике он склоняется к идее отвлечённого равенства и отвлечённой свободы, т.е. делается демократом, к тому же по отсутствию связей с конкретною и потому всегда национальною действительностью и по свойству своего ума, радикальным демократом.

В сфере проблем политико-социальных он превращается в социалиста, к тому же в наиболее бесстрашного по своей последовательности и наиболее систематического, т.е. в «научного» социалиста и в коммуниста. Только этим путём может он сохранять остатки своего национального еврейского универсума.

Интернационализм и абстрактность существования противоречат духу всякой живой органической культуры. Они возможны, как страшные призраки, только на почве её разложения. Они должны наталкиваться на сопротивление со стороны здоровых её элементов, тем более решительнее, чем здоровее культура.

Вот эта-то вечная взаимная борьба, иногда глухая, иногда явная, между здоровыми элементами культуры и ассимилирующимся еврейством и объясняет, почему такие евреи чувствуют себя всегда обиженными, угнетёнными. Тут и революционером сделаешься. А еврей ассимилирующийся и без того по самой природе своей — революционер (т.е. ассимилирующийся еврей — дважды революционер — Р.К.). Ибо он — враг органической национальной культуры, которая ему мешает и его теснит, и естественный союзник разлагающих её «революционных» процессов. Ибо он ещё сохранил в себе пламенный, устремлённый к последнему и абсолютному, ни перед чем не останавливающийся религиозный порыв еврейского народа (т.е. религиозный порыв доминировать, властвовать над всеми народами — Р.К.).

Денационализирующееся и ассимилирующееся еврейство — наш вечный враг, с которым мы должны бороться так же, как оно борется с нашими национально-культурными ценностями. Это — борьба неустрашимая и необходимая», — боевито утверждал Карсавин, но ведь в русской Трагедии 1917-1923 гг., да и в еврейском терроризме 1901-1906 годов принимали участие сотни тысяч неассимилированных, чистокровных евреев. А. Карсавин эти сотни тысяч, да и несколько миллионов не заметил.

Больше и «глубже» всех «намудрил» в работе «Расизм и еврейство» (1941 г.) философ Н. Бердяев: «Еврейство как таковое есть сила, которая требует себе подчинения и фактически его добивается в самых разнообразных положениях, и слабейшие среди других народов этому не в силах противодействовать, хотя иногда и реагируют на это пароксизмами бессильного бешенства разного рода, — погромами, вообще утратой гражданского и духовного джентльменства в отношении к евреям». Как это джентльменство по Бердяеву должно выглядеть? — Смиренно подставить под очередной удар разъяренного комиссара другую щеку?

Это как раз та «ложка» бердяевской натуры, которая не позволяет Н. Бердяеву быть в пантеоне российских мыслителей, ибо он мог не обратить внимание на замечание Артура Шопенгауэра на отсутствие у евреев душевного благородства вследствие их природной жестокости, признанной даже их З. Фрейдом, но более того — он никак не мог не обратить внимание на трагические события в России с 1901 г. по 1922 г., свидетелем которых был. Это уже высказывается в полукровке Н. Бердяеве его доминантная еврейская половинка, это уже только российский, но не русский философ. А в работе «Смысл истории» Бердяев, как нерусский мыслитель, «зашёл» ещё дальше: