Детектив и политика. Выпуск №2(6) (1990)

Приблизилось окно советника, сидевшего в черном костюме с застывшей физиономией, с вечным пером наперевес. Перед ним лежал неислачканный лист бумаги. Советник думал.

Открылась взору домашняя склока между Бабой Надей и Василиском Ивановичем, зашедшим пообедать. Супруги ругались шепотом, чтобы не слышали соседи, и по их багровым лицам было понятно, что ссора нешуточная… Вениаминыч прислушался.

"…Вот бы Сталину шепнуть, вставай, мол! — укорял жену Василиск. — Он порядок быстро бы навел. Открутили бы кой-кому головы. Винтики вправили бы. Как ты смогла?! Сталин за 22 минуты опоздания под суд отдавал. И порядок был! А ты, стерва старая…" Василиск поднял глаза и вдруг увидел посла, парившего в небе. И сразу краска сошла с его лица, он закланялся, дергая непонимающую Бабу Надю за подол, и та наконец сообразила, раскрыла рот в улыбке.

Водитель Пашка, несчастный муж Зои, изливал душу коменданту Чумову.

— И чего здесь хорошего, в Африке-то? Кругом черные, куда ни глянь. Или наши. Разве это жизнь? СПИД проклятый. Зойка к этому шастает. Вот у меня мечта одна есть…

— Какая?

— Кожанку купить, с молниями. Эх! Накоплю деньжат и уеду домой, в Ростов. А Зойка пусть как хочет!

— Кожанку! Да ты, парень, трехнутый совсем! Кто же в коже-то сейчас ходит? Теперь видак нужен, да не плейер, а настоящий, чтоб записывал. Тыщи полторы зеленых, почти как твоя куртка, а пользы от него — посчитай-ка: сколько тебе в комке за твою тряпку дадут?

— Да при чем здесь комок? Я свою кожанку ни за какой видак не отдам. А захочу, куплю кампютер да загоню в кооператив. И два твоих видака в комке возьму.

— А Зойка что?

— Да ну ее, у нее одно на уме…

В бассейне президентского дворца Марсель Пепе купал своих любимых девушек числом в дюжину, все как на подбор, сверху были хорошо видны все подробности. В перекрест подзорной трубы попала девичья грудь, фокус сбился, стекло запотело, сразу захотелось вниз, и Николай Вениаминович проснулся.

В такие дни Вениаминыч, как уверяют некоторые, был просто опасен. Да и сам он чувствовал, как место уходящего сна заполняет черная злость, поднимавшаяся откуда-то из глубин. Давление нарастало, становилось нестерпимым, разрядка была необходима.

И горе подчиненному, который в такой день лез на глаза хозяину. Впрочем, коллектив настолько изучил повадки своего "лысого орла", как прозвал посла ехидный Сидоров, что безошибочно предсказывал наступление Дня гнева.

Как животные чуют стихийное бедствие, так и совграждане предчувствовали беду. Готовились заранее. Дипломаты назначали свидания в городе. Завхоз на целый день уезжал по хозяйственным делам. Дежурные коменданты вели себя как роботы, в точности соблюдая все нюансы инструкции. Даже Зоя сказывалась больной и пряталась дома, к радости Пашки. Замечено было, что во рту по таким дням стоял какой-то металлический привкус, а от резиденции исходило злобное красноватое свечение.

На следующий день, и это тоже повторялось с ритуальной точностью, Вениаминыч добрел и объявлял выходной. Красное свечение прекращалось, но напряжение не спадало: во-первых, случались рецидивы, а во-вторых, по таким дням посол любил выходить в черном с драконами японском халате, наброшенном на голое тело. Халат он не запахивал и гулял свободно, иногда прохаживался с советником по посольскому двору, обсуждая неотложные дела.

За воротами собирались африканцы и шумно приветствовали каждое появление посла. Советские женщины протестовали молча, с надеждой ожидая выхода поварихи Марии Егоровны, женщины прямой и грубоватой. Ходил слух, что однажды она хлопнула Вениаминыча половником по лысине и еще добавила несколько крепких и обидных выражений по адресу его мужских достоинств.

Вениаминыч такого не ожидал, сильно расстроился. Это был первый случай в его долгой дипломатической карьере, чтобы простая баба — и немолодая! — столь грубо обошлась с ним. О половнике он даже и не вспоминал. Как она могла?! Ведь он ни разу с ней не спал даже! Если бы она знала, как стонет Зоя в его объятиях! А как благодарила его уехавшая машинистка Даша, молодая совсем девка, она-то разбирается! Он хорошую характеристику послал ей вслед. А что? Пусть девчонка знает, что в этой жизни за все надо платить. Сейчас, говорят, в Америку оформляется… А разве там ее кто-нибудь приголубит, обласкает, как он? Как же. Знаем мы эти америки да англии. Набросится какой-нибудь атташе, затащит в постель, а потом сам же гадость какую-нибудь сделает…

А эта бабища, толстая и краснорожая, она-то что в мужчинах понимает? В Москву их отправить, что ли? Хотя им еще год до конца, да и прислал их сюда сам Николай Афанасьевич, с ним ссориться нельзя.

Поостынув, Вениаминыч решил оставить все как есть, но халат в присутствии Марии Егоровны запахивал мгновенно. Вот и сейчас, стоило ей появиться, как он повернулся и почти бегом исчез в комнатах.

"Старый… — коротко прокомментировала его отступление Мария. — И как ты его, Зойка, терпишь?"

Зоя хотела было возмутиться, но, подумав, промолчала. "Тоже мне, указчица, — сказала она про себя. — А сама со стажером спит".