Детектив и политика. Выпуск №4 (1989)

— Она не всегда была столицей коммунистической страны.

— Но сейчас-то это так, и, наверное, не без оснований, как я думаю, — добавляет монахиня. — Простите меня, мать-настоятельница, что я высказываю свое мнение, но вот, например, Мадрид. Книга о Мадриде у нас, может, и есть, потому что Мадрид вовсе не коммунистическая столица. А почему Мадрид не коммунистическая столица, вы можете сказать?

— Русским сюда не добраться, слишком далеко.

— Да нет, потому что в Испании коммунисты проиграли войну. Бог оказался сильнее дьявола, а вот в Праге, там, наоборот, выиграли коммунисты.

Поняв, что с сестрой Консуэло разговаривать бессмысленно, Карвальо в поисках логики обратился за помощью к настоятельнице.

— Я лично не вижу смысла в этой записке. Честно говоря, ничего не понимаю. Господь послал нам это испытание, и мы должны пройти через него, но я буду молиться, чтобы в следующий раз испытание было менее суровым, но более понятным.

Выйдя из кабинета матери-настоятельницы вместе со священником, Карвальо наконец разразился долго сдерживаемым смехом, чем вызвал замешательство своего друга.

— Мне смешно оттого, что времена меняются. Теперь даже монахини просят Бога ниспослать им испытание полегче. Человечество вырождается. Послушай, а ты всерьез веришь во все это?

— Во что, в религию, в Бога, в монахинь?

— Да.

— Я не задаюсь этим вопросом. Раньше верил, и с тех пор уже больше двадцати лет я веду себя так, словно верю. Это глубоко личная проблема.

— Испания переживает сейчас период, когда решения приходится принимать не только тем, кто стоит у власти, но и простым гражданам. Возьмем хотя бы референдум о том, оставаться ли стране в НАТО. Как сторонники, так и противники НАТО взывают главным образом к этическим принципам. Для сторонников такой точки зрения оставаться в НАТО этично потому, что это совпадает с задачами государства, с всеобщим благополучием, которое государство призвано, по его собственному утверждению, защищать. А противники НАТО, к которым отношусь и я, с этим не согласны. Мы считаем, что этику надо понимать серьезнее: нельзя бороться за мир, используя военные методы.

Профессор Арангурен, как вы объясните тот факт, что интеллигенции предложили высказаться «за» или «против». Априори кажется, что мнение человека просвещенного ценнее мнения рядового человека, но на практике…

Карвальо повернул ручку приемника.

— Слово «мазохизм» происходит от Мазоха, автора безобидного романа об удовольствии, получаемом вследствие морального и физического подавления другого человека. По нашим сегодняшним меркам, когда газеты то и дело пишут о разных извращениях, это просто безобидный рассказ для монахинь, не так ли, Беатрис?

— Я не столь безоговорочно разделяю мнение Хосе Луиса Гарсиа Берланги о безобидности этого романа Мазоха.

Объективно оценить его можно, только исходя из моральных представлений того времени, когда он был написан.

— Это само собой разумеется, тут ты права. Это все равно что запретить «Фортунату и Хасинту»[3] на том основании, будто книга прославляет супружескую неверность.

Так, рассеянно слушая радио, Карвальо ведет машину обратно в Барселону. Время от времени он крутит ручку настройки, и обрывки различных радиопередач образуют бессмысленную мешанину. Иногда он вслушивается в голос диктора, иногда сосредоточивается на дороге и время от времени бурчит себе под нос: «Встретимся в Праге».

После разъяснений профессора Лопеса Арангурена мы перенесемся на другой берег Атлантического океана, чтобы взять интервью у одного из тех эмигрантов, кто по-прежнему хранит Испанию в своем сердце. Мехико, где нашли приют немало испанцев, цель которых обеспечить себе безбедную старость, или тех, кто бежал от ужасов гражданской войны. Алло, алло, Барселона на проводе. Дон Рикардо Ардеволь? Алло, я очень плохо вас слышу…

Наконец голос дона Рикардо Ардеволя пробивается через расстояние. Карвальо сосредоточивается на передаче, но все больше и больше хмурится от своих мыслей.

— Дон Рикардо, вы меня хорошо слышите? Мы знаем, что те, кто живет в эмиграции, внимательно следят за событиями в Испании. Вы, конечно, знаете о приближающемся референдуме?

— Да, естественно. Референдум о членстве страны в НАТО.

— Как человек, сражавшийся за Республику, какой точки зрения вы придерживаетесь: должна Испания оставаться в НАТО или нет?

Карвальо крутит ручку настройки.

— Беатрис Пеккер, как вы, наверное, догадались по голосу, гораздо моложе меня. Это поколение лучше нас разбирается во всем, что касается секса, мы были более романтичными, любили пофантазировать.

— Не скромничай, Хосе Луис. Радиоконсультация по вопросам секса была бы невозможна без твоих знаний.

— Я к этому и веду, Беатрис. Есть два вида мазохизма: один, очень распространенный, поведенческий — во всех нас есть мазохистское начало. И совсем другое дело, когда мазохизм проявляется у человека в том, что он получает наслаждение, причиняя боль своему партнеру, а в некоторых случаях — угрожая тому смертью.

— Эрос и Танатос.

— Совершенно верно. Любовь и смерть.

Карвальо снова крутит ручку.