Читаем Дети Арктиды. Северные истоки Руси полностью

К небу воздеты руки богини-оранты на неолитических изображениях и русских вышивках. Так в египетском храме изображена богоматерь Исида, такова же БогоматерьОранта в Софии Киевской, и для всякого язычника это образ Лады-Леды, матери Ярилы, Даждьбога, Аполлона. Для язычников человек – сын Неба-отца и Земли-матери, верхнего и нижнего миров, сын бога, полубог. Для ветхозаветной традиции – раб из праха, голем из глины.

* * *

Из всех индоевропейцев только славяне и древние иранцы называли дивами (дэвами) демонов, а верховного «бога» именовали словом, восходящим к индоевропейскому «бхага» – счастье, удача.

В Древней Руси бог именовался также Родом. «Чьего Рода будешь?» – главный вопрос на Руси. Род имел и ипостась громовержца, на древнерусском шаровая молния – «родиа», символическое солнце. Обычные молнии для младшего громовника, Перуна. Переход «д»-«г» фонетически закономерен, отсюда Род-Рог, Ра-рог, Род-Ра, индийский Рудра, Род восходит к Ра. У словаков Род именовался Прабогом, Ра-богом.

Согласно легенде об основании Гамбурга местные славяне-язычники почитали бога Хаммона, или Святобога. «Хаммоном» в античные времена называли египетского АмонаРа. Хаммон-Святобог изображался тоже с соколом (!), попирая ногами змея.

Святогор, «святой Гор», донес до нас самую древность, самую седую память о богах, живших рядом с нами, и главное о великом времени, когда боги ушли, но успели передать нам силу, меч-кладенец и веру. Святогор, самый древний и главный великан в русской традиции, дает нам ключ к пониманию великанов не только по росту и размеру, но и по преемственности традиции [34] . В русском языке, в подкорке осталась память о Ванах и великанах – «великих анах», о библейских исполинах и временах, когда «боги жили среди людей». Даже в самоопределении «славяне» читается «славные (в)аны», окончание «яне» на древнерусском означает люди, человеки – «россияне, северяне, дворяне, христиане» и т. д., то же, что и «man» и «mеn» в германских языках. Сюда же можно добавить античные славянские племена венедов, вандалов и антов и то, что до сих пор ближайшие и древнейшие с послегиперборейских времен северные соседи финно-угры называют Россию страной Ванов – Venaja, а русских – Vana или Vena.

В русском имени «Ваня» (западнославянское «Ян», «Яна») тот же корень и та же память, и уж никак не от «Иоанна», это всего лишь христианский колпак на Вана-Ивана, также как Георгий на Юру и Александр на Шуру, хотя и библейский Иоанн тот же «Ван-Ан», только с другого боку, от шумерского Ану и означает с еврейского «тот, кто от бога (Ана)». Даже в древнееврейском осталась неуничтожимая связь корня «ан» с божественной сущностью, не говоря уже об индоевропейцах, Ману у индийцев, андр у греков, man, mann, human у германских и романских народов, но здесь «ан» несет значение уже не бога, а человека, скорее первочеловека. Тот же корень придает величия в японском – сан, китайском – ван, монгольском – хан, армянском – джан, индийском бра(х)ман, голландском van, немецком fon, испанском don, польском пан, русском сан, сановник, вообще божественности в sankt (saint), angel. Можно говорить о евразийской универсальности этого корня, но характерно его затухание к западной (атлантической) границе континента и замещение его на корень «еr». Если у немцев сохраняется параллель «herr» и «mann», то пограничные к Атлантике французы и англичане окончательно отошли к «messier, mister, sir». Опять некое исключение из индоевропейского правила – русские, у них вообще отсутствует такая «ан»-маркировка некоего высшего типа. Простых объяснений тому два: или в этом племени изначально отсутствовали представители верхнего типа «анов», или, наоборот, они все были «слав(ные)яне», в обоих случаях снимался вопрос иерархиии значение самой метки. Но зато сохранилась в единственном роде чисто северная иерархия по «Ар-Яр», «большой Ярин», старорусское «бол-ярин», позднее боярин, обезличившиеся в барин. Более общие уважительные, но также исключительно русские, «суд-арь» и «го-сударь», аналог индоевропейского «man»-«мужчина» – русское «парень» или севернодиалектное «паря», указывают на линию Ра-Яр.

Определенная загадка в месте и соотношении первоначал Ан-Он и Ра-Ар. Оба они имеют небесно-солярную природу и местами даже взаимозаменяют друг друга, но если Ра-Яр это явно от Севера, то Ан-Он имеет глобальный, на диндоевропейский характер.

Перейти на страницу:

Все книги серии Славная Русь

Похожие книги

100 великих кладов
100 великих кладов

С глубокой древности тысячи людей мечтали найти настоящий клад, потрясающий воображение своей ценностью или общественной значимостью. В последние два столетия всё больше кладов попадает в руки профессиональных археологов, но среди нашедших клады есть и авантюристы, и просто случайные люди. Для одних находка крупного клада является выдающимся научным открытием, для других — обретением национальной или религиозной реликвии, а кому-то важна лишь рыночная стоимость обнаруженных сокровищ. Кто знает, сколько ещё нераскрытых загадок хранят недра земли, глубины морей и океанов? В историях о кладах подчас невозможно отличить правду от выдумки, а за отдельными ещё не найденными сокровищами тянется длинный кровавый след…Эта книга рассказывает о ста великих кладах всех времён и народов — реальных, легендарных и фантастических — от сокровищ Ура и Трои, золота скифов и фракийцев до призрачных богатств ордена тамплиеров, пиратов Карибского моря и запорожских казаков.

Андрей Юрьевич Низовский , Николай Николаевич Непомнящий

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное