Читаем Дети Арктиды. Северные истоки Руси полностью

В самом санскритском слове «сва-стика» нет прямой этимологической связи с Солнцем, указывается лишь на «благо, свет, удачу», отсюда и русское «счастие», в старорусской транскрипции «суастие, свастие». Конечно, его тоже может дать Солнце, но не только оно, но и огонь, вспомним, что первый ведический бог со свастикой был именно Агни. В нем еще одно возможное начало свастики, которую можно представить как две деревянные палочки, в центре перекрещения которых добывался священный огонь. Но это объяснение именно креста, а не свастики, именно «крест» восходит к огню от древнерусского «крес». То, что в северной традиции земной огонь имел прямую связь с солнечным, еще не означает прямой связи креста и свастики. Существуют еще попытки связать свастику с небом, светом и даже молнией, но это еще более умозрительно. В одном всё сходится – всё указывает куда-то «вверх» – на Солнце, небо и даже спиралевидные галактики. К этому близко еще более общее понимание свастики как эмблемы вечного кругового движения, абсолютно универсального движения вокруг центра, которое наблюдается в макро-и микрокосмических явлениях природы, от движения электрона вокруг ядра до вращения галактик. Но это слишком общее и чересчур глобальное объяснение, особенно для наскальных рисунков неолита.

Характерным для свастики являются прямоугольно загнутые концы и равноценность или, лучше сказать, равнораспространенность лево-и правосторонней свастики. Если это символ солнечного колеса и вообще кругового движения, то почему только прямой угол, почему не дуга, не часть круга? Только потому, что проще чертить прямую линию, чем выводить кривую? Но мы видим с древнейших времен того же неолита рядом со свастикой и четкие круги, и сложные кривые в изображениях животных. И в общем-то необъяснимая симметричность свастик не находит внятного объяснения в окружающем мире. Свастика как символ вечного кругового движения? Мы действительно живем в крутящемся, цикличном мире, но крутимся по сути лишь в одном направлении, как во времени, так и в пространстве, мы существуем в некоем левостороннем, точнее, левоасимметричном мире. То, что лежит в основе всего живого под Солнцем, ДНК-спираль – почему-то только левосторонняя. Спиралевидные галактики, а их подавляющее большинство во Вселенной, также закручены влево. Хотя мы каждый день видим, что Солнце ходит по кругу слева направо, но это только потому, что Земля крутится справа налево.

Объяснение лево-и правосторонней свастики в ведической традиции тоже весьма туманно и по-книжному мудрено, но важно, что обе свастики несут положительное значение, если левосторонняя символ удачи и счастья, то правая это сила, потенция мира. Свастика это всегда «хорошо», симметричность свастики и в божественном, сакральном смысле говорит больше, чем сами ее интерпретации.

К загадке свастики примыкает и загадка четверичности первобогов Севера, вспомним Световида и Браму. Это бог с четырьмя лицами или четыре бога в едином лице? Или четыре царя на четыре рукава Арктиды? Четверка всегда была числом Севера, как и все последующие священные числа кратные четырем 8, 2, 6, 40, …72, …08, …432 000, которые определяли космическую историю Земли.

Четверка, или свастика, это еще и символ эпохи Дракона, Золотого века на Земле, времени «счастья» и «удачи». Отметим, что именно в русском языке, прямом наследнике гиперборейского, сохранился гиперборейский корень и смысл «счастье» от древнерусского «свастие». Русское «счастье» это память о Золотом веке свастики. Когда-то, еще до падения Денницы и великой битвы богов, Арктида была Раем, царством Ра на земле, его же лики Сва-Рог, Род, Брама. Не было смерти и кровь была священна и чиста, потому что люди не убивали себя и тех, кого мы называем тварями, ибо любая кровь священна. В ту эпоху Полярная звезда, Ета Дракона, была центром созвездия Сва, имевшего вид левосторонней свастики, огромного на полнеба рога, буквы Г.

Протосвастичный орнамент, меандр, это древнейший рукотворный знак, печать той эпохи, печать дракона. Свастика как годовой цикл дракона, это источник и более позднего общеиндоевропейского мифа о вечной борьбе дракона или змея с Солнцем, сформировавшегося уже после исхода из Арктиды.

В ведической традиции свастика также является эмблемой Змеиного царства, согласно Вайю-пуране змеи носят ее на своих капюшонах, и по ведической космологии свастика соответствует планете Сани (Сатурну). А латинский Сатурн это и есть Крон, который в греческой традиции связывался с огнедышащим змеем и, опять же, с Золотым веком и Севером (греческая битва богов, титаномахия, происходила на далеком севере, там же, над Молочным океаном, царствует до сих пор Крон).

Перейти на страницу:

Все книги серии Славная Русь

Похожие книги

100 великих кладов
100 великих кладов

С глубокой древности тысячи людей мечтали найти настоящий клад, потрясающий воображение своей ценностью или общественной значимостью. В последние два столетия всё больше кладов попадает в руки профессиональных археологов, но среди нашедших клады есть и авантюристы, и просто случайные люди. Для одних находка крупного клада является выдающимся научным открытием, для других — обретением национальной или религиозной реликвии, а кому-то важна лишь рыночная стоимость обнаруженных сокровищ. Кто знает, сколько ещё нераскрытых загадок хранят недра земли, глубины морей и океанов? В историях о кладах подчас невозможно отличить правду от выдумки, а за отдельными ещё не найденными сокровищами тянется длинный кровавый след…Эта книга рассказывает о ста великих кладах всех времён и народов — реальных, легендарных и фантастических — от сокровищ Ура и Трои, золота скифов и фракийцев до призрачных богатств ордена тамплиеров, пиратов Карибского моря и запорожских казаков.

Андрей Юрьевич Низовский , Николай Николаевич Непомнящий

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное