Дети гарнизона

– Не перебивай, когда со старшими разговариваешь! Дальше 10 метров от пляжа не лезть. Дам приказ по лагерю. Для подстраховки. В нашем деле главное обложиться бумагами, – чтобы ни одна зануда из районо не привязалась.

– Людмилочка Христофоровна, – больным голоском взмолилась Лена, – у меня к вам одна, последняя просьба.

– Типун тебе на язык – последняя…

– Обидно…

– Что обидно?

– Можно, Сергей Викторович будем меня в этом помещении готовить к вступительным по истории? Никому не помешаем, а? Днем не надо, понимаю. С детьми днем полно работы. Вечером, пожалуйста, отпустите…

– Припадочная! О здоровье лучше думай! Ну, выздоравливай! Катерина тоже выискалась, ха-ха! Луч тоже мне отыскала в темном царстве, хо-хо! – хохотнув, Селедка выметнулась из комнаты отдавать приказы.

* * *

Итак, близилось вечернее свидание, обещанное Севиком. Она приступила к последним приготовлениям: освежилась, ну и, как говорится, припудрила носик. С внутреннего двора лагеря слышались магнитофонные звуки блюза, романтично настраивавшие. Лена встала с постели, потом снова легла на постель в позе одалиски (видела на цветных репродукциях французских мастеров, знали толк в пикантных женских позах) – томно – мечтательно и почти горизонтально… Прикрылась на голое тело простынкой.

Из коридора донеслись долгожданные шаги, раздался стук в дверь.

– Войдите! – томно произнесла маленькая Ева.

Он вошел, из сгущающихся заоконных сумерек неся с собой упоительную прохладу наступающей ночи. Замер возле кровати, на которой смутно белело тело.

– Детка, ты спишь? – спросил, и ловеласовский оттенок послышался.

«Ура! » – прокричала про себя.

– Нет, Сергей Викторович, не сплю. Вас жду. Присядьте, надо сказать что-то важное.

Послушно присел, повернулся лицом к ней.

– Сергей Викторович, – Лена вскочила с постели, прильнула горячим девичьим тело. – Вы спасли мою жизнь, вы такой… Я так благодарна…

– Ну, не стоит благодарности. Ну, и оденься сейчас же… Ну, и долг каждого честного гражданина спасти тонущего ребенка…

– Я уже не ребенок. Я закончила школу, и я… Я действительно тону, тону, как только вижу вас. Вы не говорите, пожалуйста, обо всем этом маме. Пускай все будет нашей маленькой тайной. – Она обнаженным станом теснее прильнула, чувствуя, как учащается биение сердец в их возбудившихся телах.

– Ну – ну, успокойся, Леночка, – учитель, слегка смутившись, но приобнял, нежно поглаживая по спине.

Она трепетно прижала к груди его горячую ладонь.

– Слышите, как бьется мое сердце! – и страстно обхватив за шею, прильнула горячими устами к учительским губам. О, пряный вкус первого мужского поцелуя, уводящего в космические дали! Учащенно задышали, их языки сплелись, жадно лаская друг друга, пробуя на вкус потаенные соки любовного зелья. Она сорвала с него футболку. А он подался всем телом навстречу, вжикнул джинсовой молнией…

Все происходило, как в голливудской киноленте, как она себе и представляла.

– Сереженька, Севик, любимый, герой мой, спаситель, возьми меня, всю, без остатка, я твоя, твоя… – стонала, вскрикивала маленькая Ева, опадая и вздымаясь в унисон с сильным мужским телом.

И в миллионный, в миллиардный раз, как в Эдемском саду, свершился акт грехопадения Евы и Адама…

Не отдавая отчет всему случившемуся между собой, лежали рядом в небесном умиротворении. Первым пришел в себя историк:

– Что мы наделали – без презерватива!.. – вскочил с постели, облитый дрожащим лунным светом, заметался, словно вырываясь из капкана. – Что люди подумают? Ну я с тобой маху дал! Даром что бойко шевелилась, фу ты…

– Ну что ты, не волнуйся, волноваться вредно – успокаивающе гладила растрепанные его пряди. – Тебе же понравилось? Милый мой Севик, я уже взрослая, и теперь сама решаю, с кем, когда и где. Пусть все останется маленькой тайной. Я тебе нравлюсь, а ты мне люб. Я забыла всякую гордость, – и льстилась, как котенок, обнимала, наслаждаясь пряным мужским ароматом.

– Какая тайна, Лена? А вдруг залет? Забеременеешь? Родители твои узнают – к чертям собачьим пошлют с педагогического поприща! Ты что, за малолетку столько лет дают!

И тут мужественный облик героя – любовника стал улетучиваться как дым, и всматриваясь в испуганное суетливое лицо, с ужасом для себя разглядела нашалившего, напроказившего, шкодливого котенка, и трусливого зайчишку впридачу. Одержав победу над мужским сердцем, тарханкутская Ева испугалась. И это все?! А куда подевались девичьи грезы, мечтания о том, что жить с любимым вечно и умереть в один день, как Джульета с Ромео? Неужели все, что соединяет мужчину с женщиной, – это только одна животная страсть к спариванию?

* * *

После ужина в лагере Ленка нигде не могла найти своего Севика. Наконец нашла на лимане, за невинным занятием: историк с шестиклашками копошился в вывалившихся из древней кладки городища камнях. И закатила настоящую бабью ревнивую истерику: – Ах вот вы где от меня прячетесь! А я больная, обессиленная, ищу его, чтобы бабушкины хроники почитать!