Дети гарнизона

– Что ты! Дети от Бога! – в хрипловатом голосе проскользнули как будто нотки надежды, что весьма удивило ее. – Слушай, как вариант, а давай этот ребенок тоже будет моим, а? М-мм… У меня с этим делом проблемы. Че теперь об этом перетирать? Рекордов добивался, на результат работал, колеса, анаболики, – а оно вот как обернулось. А еще два года назад, в начале нашего движения – подорвали меня в машине. Как на зло, контузия, прямо на этом месте. Враги, короче. Нет, я, конечно, могу…

«Да уж только не ты», – хотела сострить она. К месту ли? Сдержалась.

– Ну вот, ты умная девчонка! Сразу все понимаешь. Мои, братва, если узнают, что у нас с тобой ребенок будет – сразу зауважают, слухи прекратятся, скажут: Крот мужик настоящий. Я не просто так – я даже жениться готов, матери, сеструхе тебя показать – чтобы порадовались. Я не просто, я этому ребенку – все ему дам! – Крот торопился обнадежить самого себя, доверяя ей свое наболевшее: – Чо, не способен любить? Я хочу, и буду любить и тебя, и маленького. И потом, ты, конечно, это…Можешь с кем хочешь, я понимаю, что без этого вам, бабам, нельзя. Но только так, чтобы никто не догадался. Ну это перетрем. Потом. Вот тебе сотка баксов, вот еще!

– Что ты, как я могу это взять, за что? – она попыталась оттолкнуть огромную бугристую ладонь с деньгами.

– Дают – бери! От души, положено. Купишь себе что-нибудь, только смотри, не проболтайся кому, что у меня… что я, это… что мы с тобой… А то убью, на хрен, никого не пожалею, – тихо добавил он.

И Ленка поняла, что это правда. Ведь убьет, душегуб, убьет, а потом будет плакать от жалости. И промолчала. А он ее молчание воспринял как знак согласия. Обрадовано вскричал:

– Хоть завтра распишемся! И малого, как родится, сразу на мою фамилию запишем. А с работой – лады, – вздохнул, пожирая стройную, красивую Ленку влюбленными глазами. – Будешь у меня за фурнитурными рядами на рынке, на «Светофоре». Смотрящей. Ну, там, как торговля идет, какая выручка и все такое. Считай – пошла на повышение, с помоек…

– Вот те на, какая из меня торговка? – испугалась Ленка. – Не петрю я в торговле. Мне бы лучше в офис, все-таки на инязе учусь. Давай лучше Тоньку, Молекулу, бойкая, справится. а я у нее помощницей буду. Ну правда, Котя?

– Лады, заметано. Молекулу – так Молекулу. Там посмотрим на Тоньку…

Может, тогда это было и не очень удачное решение, но все же какой-то выход. Уж лучше такой, с его искренностью и силой, чем плут и криминальный талант Лешка, или вообще неизвестно кто другой. Даже немного понравился ей своей детской простотой и душевностью.

Ее рука скрылась в твердой, как камень, горячей ладони.

– И по всем вопросам на меня можешь положиться. В натуре! А и вообще, на хрен тебе ишачить? Бабки есть, не пропадем!

Он перекрестился, поцеловал свой массивный золотой крест и чмокнул ее неловко-отрывисто в щеку. Потом обнял, чуть не придушив в объятьях, пробуя на крепость свое бригадирское счастье, и довольно рассмеялся…

Неловкости семейной жизни

Тонька, даром что Молекула, взялась за дело с охотой и желанием. Базарная торговля была у нее в крови. Обычно оставив на соседку свой прилавок, она с хозяйским видом шастала по рынку, задевала торговок, лишний раз давая понять всем высоту так неожиданно свалившегося на нее положения. Тонька принеслась запыхавшаяся и радостно выпалила потрясшую Ленку новость:

– Ленчик, а я мамашу твою на рынке видела! Да, с этим, учителем бывшим нашим, с историком, с Сергеем Викторовичем…

– Да ты что, не может быть! – испугалась от неожиданности Ленка, забившись в подсобку. – Что, и папа с ними?

– Вот ты все-таки деревня! Чему бы с ними твоему отцу быть? Покупочки делали, да. Англичанка меня сначала не узнала. Я даже торговлю всю оставила без контроля – дай думаю прослежу за ними. Они это, с твоим папашей случайно не того?

– Что не того? – занервничала Ленка. – Да объясни ты толком!

– Ну, не в разводе ли?

– Да нет, вроде, – от одной этой мысли пришла в ужас. – Может, с ним на семинар учителей приехала, почем ты знаешь? Сразу – в разводе!

– Скажешь тоже – на семинар! Ходят под ручку, к ней ластится, ухаживает: Светочка, давай посмотрим то, давай примерим это. При бабках, видно, – так спокойно сотни три зеленых на мамашу твою истратил. Англичанка тоже, глазки строит – ну прямо как девочка. Севиком называет. Вот умора, жаль, ты не видела. Кстати, на сносях твоя мамаша!

– Как? – вспыхнула Ленка.

– А вот так, ребеночка ждет. Так что с сестричкой тебя. Или с братиком. Живот уже видно, поболее чем у тебя будет, намного. А похорошела, помолодела как – вся аж лоснится, сияет.

– Тонька, если это розыгрыш, получишь у меня по полной программе!