Дети гарнизона

Расписались молниеносно. Костя сунул кому надо в загсе, пришли, сдали паспорта, штемпеля тиснули, чиркнули бумагу провинциальными закорючками. Все! Шампанское и кольца. Можно сказать, ничего личного, а договора ради. Ленка была против большого банкета и бального свадебного платья. Боялась, что все будут смеяться над ней в этом платье и тыкать пальцем в живот. Хотя ощущала только сама, вообще пока мало что было видно. Но Крот настоял, чтобы все было как у людей.

И свадьба зашумела. Молодых ждала толпа – многочисленные друзья Кота из братвы, его подведомственные коммерсанты. Фотограф, видеосъемка. Цветов масса, устилались лепестками под ногами. «Как на похоронах», – почему-то промелькнула у Ленки страшная аналогия.

Свадебный кортеж сделал несколько кругов по городскому центру, нещадно гудя клаксонами. Милиция на перекрестках салютовала. Молодожен весь аж светился! Такое впечатление, что стал настоящим мужчиной.

Нагнал в шикарную обстановку большого ресторана гостей сто. Все незнакомые ей люди, но нужные, по словам новоиспеченного мужа. С Ленкиной стороны – Тонька, Окси, теть Тамара с ухажером, пацаны из Кротовой бригады. Мамы Светы не было. Зато приехал папа. Стоял незаметно, в сторонке. Подошел, поцеловал новобрачную и вручил сберкнижку, на предъявителя.

– Это тебе, дочка, от чистого сердца!

Костя отцу понравился.

– Здоровый парняга! За ним будешь как за каменной стеной, – вздыхал и приговаривал: – Главное, чтобы любил и не обижал. А так ничего, пообтешется…

Обилие подарков – свертков, коробок, конвертов, пухлых и не очень, с деньгами. Вместо первой брачной ночи раскрывали коробки, пакунки, безымянные конверты, сортировали подарочный фонд, и Костя комментировал:

– А это миксер фирменный от магазина техники. Не слабо, на сто пятьдесят потянет. И еще конвертик от них, так, ставим птичку. А тут всего сто зеленых. Кто подарил? Разберемся… А это что? Какой-то гад вообще нашими тугриками расплатился? Так, завтра же сделаю кружок по городу и буду грузить этих жадных барыг по списку.

Так Ленка с Костей стали жить вместе, одной семьей. Забрались в ухоженную квартиру в бетонной высотке неподалеку от Петровских скал. И вечерами с балкона на верхнем этаже, как скифы когда-то со своих неприступных круч, жадно разглядывали дышащий дымкой, мерцающий огнями большой богатый город – это лакомство на блюде, ожидающее пиршества ночи.

И как жадные до удовольствий кочевники, спускались в город компанией на двух машинах – пацаны, девчонки. И рыскали по ресторанам и дискотекам в поисках забав и приключений. Но особенных приключений не было. На какой-нибудь дискотеке, в «Гюйсе» или в «Зеленке», Лешка нагло сгонял из-за столиков испуганных подвыпивших студентов, Крот взглядом давал команду накрыть заново, а девчонки сразу начинали танцевальное веселье.

Костя сам не танцевал – не умел или не пробовал. Да молодая жена не заставляла его. Сперва как-то вытащила подергаться, на свою голову. Он мрачно, по принуждению топал тихонько ногами, обводя всех ненавидящим взглядом. Но вдруг завелся, увидев невдалеке компанию смеявшихся навеселе студентов. Как ему показалось – в их сторону. Он решительно подвалил к ним, спросил напоследок:

– Чего лыбитесь, козлы охеревшие!

И тут же схватив первого за шиворот, приподнял и запустил по залу в толпу, по направлению к диджею. Весь столик, пять молодых подвыпивших парней бросились на обидчика. Костя, этот мощный боевой автомат, ловко заворушил их в настоящем силовом танце.

– Лешка! – испугалась тогда молодая жена. – Колька, помогите ему, их же много!

– Спокойно, все по схеме, дайте и Кроту порадоваться…

А ее Котя одухотворенно, с улыбкой счастья на лице, кромсал и метелил толпу один. Красиво и артистично. Публика сошлась, очертив живой круг, возгласами отвечая на красивый полет тел. Но когда из толпы на помощь поспешили еще несколько студентов, в драку включились Лешка и Колька. В ход уже пошли стулья и бутылки. Зазвенело стекло витрины. Потом милицейская сирена, рвущаяся из помещения на улицу толпа, свистки, крики, задержание.

Всю ночь караулили, ждали своих возле милицейского участка. Таяли ночные тени, отгоняемые рассветом. Выходили наши герои с видом победителей из дверей участка, когда на службу приходило начальство, и по звонку откуда-то сверху отпускало. И утренний город, прикрашенный пышностью золота осенней листвы тополей и платанов, снова принимал их в свои ладони.

Народ сказал – пацан сделал

Осенью столицу всколыхнули довыборы. «Перегоны» – как навязчиво называла их пресса. За ужином Крот торжественно объявил, что братва выдвигает его в парламент. Сам уговаривал себя: «А че, все правильно. Если предложили – значит, уважают. Я давно в нашем движении, у меня семья, скоро дети будут. Ведь так же, Лен?..»