Дети капитана Гранта

Крепость была обнесена частоколом из крепких кольев футов в пятнадцать высотой и двойной оградой из переплетенных ивовых прутьев с проделанными в ней бойницами. Внутри располагалось около четырех десятков хижин и несколько более крупных построек. Жуткое впечатление произвели на пленников отрубленные головы врагов, водруженные на колья второго частокола. Приглядевшись, Паганель понял, что многие из них были англичанами.

Жилище Кай-Куму находилось в глубине па. Перед резиденцией вождя простиралась утоптанная площадка. Само жилище было построено из прочных кольев, оплетенных ветвями. Окон не было, а отверстие, служившее дверью, закрывала плотная циновка. Тростниковую крышу поддерживали стропила с вырезанными на выступающих концах фигурами языческих божеств и затейливыми орнаментами. Постелями служили деревянные решетки, покрытые матрацами из сухого папоротника. В центре хижины виднелся очаг – яма, обложенная плоскими камнями. Дым выходил через отверстие в крыше. Рядом с хижиной Кай-Куму находились кладовые, поодаль, в загонах, содержались свиньи и козы; повсюду бродили тощие собаки.

На площадке собралось до сотни маори. Кай-Куму предстояло сообщить соплеменникам горестную весть. Из двухсот воинов, выступивших под его началом, осталось всего пять десятков. Трудно передать отчаяние и ярость, охватившие туземцев. Брань маори становилась все более злобной, а жесты все более угрожающими. В любую минуту обезумевшая толпа могла наброситься на пленников.

Наконец Кай-Куму приказал отвести пленников в святилище, расположенное на площадке, которая заканчивалась глубоким обрывом. В этом туземном храме пленники утомленно растянулись на циновках из формиума. Леди Элен склонилась на грудь мужа, и Гленарван крепко обнял ее.

– Крепись, моя дорогая, – прошептал он.

– Эдуард, – воскликнула она, протягивая мужу заряженный револьвер, – ни я, ни Мэри Грант не должны живыми попасть в руки дикарей! Обещай мне…

– Спрячьте оружие, Гленарван, – торопливо шепнул майор. – Сюда идут!

В мгновение ока револьвер исчез под одеждой Гленарвана. И в ту же секунду в святилище вошел туземец и знаком предложил пленникам следовать за ним.

Кай-Куму сидел на площади в окружении воинов племени. Среди них пленники узнали того маори, чья пирога присоединилась к пироге вождя. Звали его Кара-Тете, что означает «Вспыльчивый». Татуировка на его лице и теле показывала, что он занимает высокое положение.

– Ты англичанин? – обращаясь к Гленарвану, спросил Кай-Куму.

– Да.

– А твои спутники?

– Такие же англичане, как и я. Мы – путешественники, потерпевшие кораблекрушение. Никто из нас не принимал участия в войне.

– Это не имеет значения! – резко вмешался Кара-Тете. – Все англичане – враги…

– Слушай же! – продолжал вождь. – Тогонга, верховный жрец бога Нуи-Атуа, попал в руки твоих собратьев, теперь он пленник. Если бы это было в моей власти, я бы вырвал твое сердце… но Нуи-Атуа сказал свое слово! Согласятся англичане обменять тебя на Тогонга?

– Я не знаю, – проговорил Гленарван.

– Стоит твоя голова головы Тогонга?

– Я не вождь и не служитель бога. Может быть, на всех нас, вместе взятых.

– Мы, маори, меняем голову на голову.

– Тогда предложи англичанам обменять твоего жреца на этих двух женщин, – произнес лорд, указывая на Элен и Мэри Грант. – Это знатные особы…

Вождь холодно взглянул на пленника и ткнул пальцем в сторону леди Элен.

– Лжец! – воскликнул он. – Ты думаешь, Кай-Куму слеп? Это твоя жена!

Неожиданно Кара-Тете кинулся к Элен с воплем:

– Теперь она моя, моя!

– Эдуард! – вскрикнула несчастная женщина.

Грянул выстрел, и Кара-Тете замертво рухнул ей под ноги.

Туземцы высыпали из хижин и мигом заполнили площадку. Кто-то вырвал револьвер у Гленарвана. Однако Кай-Куму бросил на лорда странный взгляд, а затем вскинул руку и громовым голосом прокричал:

– Табу!

Услышав это слово, толпа маори замерла. Спустя несколько минут пленников вновь отвели в ставшее тюрьмой святилище. Однако Роберта и Жака Паганеля с ними больше не было.

8 Бегство

Табу, наложенное вождем на пленников, спасло их от слепой ярости воинов – они стали неприкосновенны. Однако Гленарван считал, что кары не избежать, и надеялся, что гнев Кай-Куму обрушится на него одного. Думал он лишь о просьбе Элен, о ее желании умереть, избежав пыток и рабства. Роберт и Паганель исчезли; с десяток вооруженных воинов бдительно охраняли вход в святилище.

Наступило утро 13 февраля. Вся крепость готовилась к похоронам Кара-Тете. Джон Манглс, взобравшись на плечи Уилсона, подолгу наблюдал за действиями туземцев в отверстие между кольями хижины, но в какой-то момент вокруг все словно вымерло…

Наконец появился Кай-Куму в окружении знатных маори и поднялся на земляную насыпь, находившуюся в самом центре крепости. Толпа туземцев расположилась в нескольких саженях позади; по знаку вождя один из воинов направился к святилищу.

– Помни мои слова, – прошептала леди Элен, обнимая мужа.

Она не успела закончить: циновка откинулась и пленников повели к насыпи. Кай-Куму во всеуслышание спросил Гленарвана:

– Это ты убил Кара-Тете?

– Да!