Дети капитана Гранта

– Завтра на рассвете ты умрешь.

Его слова заглушил гул толпы – сквозь нее пробирался воин-гонец. Вождь обратился к нему по-английски; он хотел, чтобы и пленники знали, о чем речь:

– Ты прибыл из страны белых? Видел ли ты там Тогонга?

– Да, – ответил гонец.

– Он жив?

– Тогонга умер. Англичане расстреляли его.

Участь Гленарвана и его спутников была решена.

– Все вы умрете завтра на рассвете – такова моя воля! – Кай-Куму равнодушно отвернулся.

Прозвучал сигнал к началу церемонии погребения. Тело вождя принесли из хижины и уложили на холм – тот самый, где прежде стоял Кай-Куму. Мертвец был облачен в пышные одежды и покрыт циновкой из формиума. Родственники и друзья Кара-Тете приблизились к могильной насыпи, и воздух огласился рыданиями и стонами.

Вскоре появилась молодая вдова Кара-Тете. Она испускала скорбные вопли и в конце концов, охваченная порывом горя, распростерлась у подножия могильной насыпи. В эту минуту к ней приблизился Кай-Куму и одним могучим ударом дубины соединил ее жизнь с загробной жизнью мужа. Тем же путем отправились и шестеро рабов-маори, предназначенных для каннибальской поминальной трапезы. Затем начались ритуальные пляски…

Место для погребения было выбрано за пределами маорийской крепости – на вершине небольшой горы Маунганаму. После того как трупы Кара-Тете и его жены усадили на носилки, привязав лианами, и четыре воина вскинули носилки на плечи, процессия торжественно направилась к месту последнего упокоения вождя. Следом двинулось все племя, распевая заунывную траурную песнь, и мало-помалу пение и горестные стоны затихли вдали.

Усыпальницу Кара-Тете окружал частокол, а возле ямы, где должны были покоиться тела вождя и его супруги, были расставлены резные фигуры богов маори, размалеванные охрой. У могилы вместе с оружием и одеждой покойного были сложены разнообразные съестные припасы, которые, как считалось, пригодятся вождю в мире ином.

Опустив тела в яму и огласив окрестности новыми воплями, сородичи засыпали могилу землей, перемешанной с цветами. Затем процессия вернулась в крепость. Отныне никто под страхом смерти не смел подняться на Маунганаму – на гору было наложено табу…

Для пленников наступила последняя ночь.

Джон Манглс приподнял циновку и пересчитал воинов, стороживших вход в святилище: двадцать пять. На площади пылал костер, вокруг которого расположились дикари. В святилище, примыкавшее к скале, можно было попасть только через входное отверстие. Две из четырех стен хижины едва не висели над зияющей пропастью футов в сто глубиной, третья примыкала к горе. Бежать было некуда.

А между тем приближался рассвет. На небе не было ни луны, ни звезд, лишь изредка налетали порывы ветра. Ветер раздувал догорающий костер стражи, и отблески пламени причудливо озаряли хижину, в которой узники не смыкали глаз.

Неожиданно внимание майора привлек едва различимый шорох, доносившийся из задней части хижины. Макнабс приник ухом к глиняному полу – звук усилился. Кто-то – человек или животное – рыл землю. Вскоре посыпались мелкие камешки.

– А вот мы сейчас все выясним, – прошептал майор.

Вместе с Джоном Манглсом они вооружились острыми камнями и тоже принялись рыть. Малреди, лежа на полу и приподняв циновку, следил за туземцами у костра. Земля оказалась влажной и рыхлой, под ней лежал кремнистый туф, поэтому ров быстро углублялся. Через полчаса яма у задней стены достигла трех футов в глубину. Теперь шорох доносился совершенно отчетливо: от неизвестного землекопа их отделял только тонкий слой земли. Неожиданно майор резко отдернул руку – он задел какое-то острое орудие. Из земли показалось лезвие ножа, и Джон Манглс мгновенным движением перехватил тонкую руку, которая его сжимала. Это была рука белокожего ребенка.

– Роберт? – выдохнул Гленарван.

– Да, это я, – донесся из глубины голос юного Гранта. – Тише! Следите за дикарями…

– Все в порядке, – обернувшись, прошептал Малреди, – только четверо на страже, остальные спят.

В одну минуту отверстие было расширено и Роберт оказался в объятиях сестры и леди Элен. Вокруг пояса у него была обмотана длинная веревка.

– Как тебе удалось ускользнуть?!

– Случай. Когда после выстрела поднялась суматоха, я выбрался из селения и спрятался в кустарниках на горе. Пока шли похороны, я осмотрел ту сторону крепости, где находится святилище, и понял, что смогу добраться до вас. Я стащил в какой-то хижине вот этот самый нож и веревку и вскарабкался по обрыву, цепляясь то за пучки трав, то за ветки. Мне повезло – в скале, на которой стоит ваша тюрьма, ниже по обрыву есть что-то вроде грота, и, чтобы добраться до вас, понадобилось прокопать всего несколько футов земли. Идемте же скорее!

– А Паганель? – спросил лорд Гленарван. – Разве вы бежали не вместе?

– Нет, сэр. Я его не видел, – растерянно ответил мальчик.

– Где бы ни находился Паганель, – заметил майор, – его положение вряд ли опаснее, чем наше. Нужно спешить!