Дети Мёртвого Леса

Хёнрир щедро обещает жизнь и прощение, говорит уверенно, твердо, и даже мысли не возникает, что у него может не быть такой власти. А тех, у кого возникает — он может легко поднять одной рукой и тряхнуть так, что лишние сомнения сразу отвалятся. Даже здоровенных мужиков может тряхнуть, как котят. Он сильнее любого из них. Он не простой человек, с этим невозможно спорить. И ему верят.

Только Эвану он говорит правду. Наедине.

— Я не могу ничего обещать тебе, — говорит он. — Не знаю, выживут ли твои люди, выживешь ли ты сам или я. Когда придут за вами, я постараюсь договорится, чтобы твой договор признали полностью выполненным, отправили в Альтан подтверждение. Но меня слишком долго не было дома, и ваш договор заключен не со мной. Поэтому гарантировать, что приехавшие за вами люди сделают все именно так, как я скажу — невозможно. Но я сделаю все, что от меня зависит. Я знаю, ты переживаешь за свою семью, хочешь защитить их. Но сейчас нам нужно защитить этих людей. Решай. Я понимаю, что свои дети куда важнее, чем десятки чужих. Но я могу сказать тебе только одно: пойдут ли твои люди со мной или нет, пойдешь ли ты, но тварей в Лесу от этого не станет меньше. Если твари захотят — они явятся сюда. Мы можем попытаться защититься, а можем пытаться спрятаться, и тогда твари убьют всех. От тварей спрятаться невозможно. У нас нет выбора — умереть или спастись. У нас есть выбор — умереть сражаясь или умереть в подвале. Но если мы будет сражаться — у нас будет шанс. А если всех нас убьют, твой договор все равно не будет выполнен.

Эван никогда не видел тварей, только слышал страшные истории о них. От тварей нет спасения, их невозможно убить, они не чувствуют боли, не знают страха и жалости…

«Всех нас» — говорит Хёнрир.

— Ты собираешься драться? Не видя, на костыле?

— Я попробую, — он улыбается.

— Зачем это тебе? Ты ведь всегда сражался на другой стороне. Ты приходил вместе с тварями, охотиться на людей.

Хёнрир пожимает плечами, так небрежно.

— У меня тут свои цели и свои счеты с Лесом. И мне нужна поддержка Шельды. Придется рискнуть.

— Рискнуть и сразиться с тварями? Что же за цель, ради которой ты готов умереть?

— Я не готов умирать. Я собираюсь выжить и справиться.

Это звучит почти как шутка… безнадежно. Но, глядя на него, кажется, что шанс действительно есть.

— А эти люди у костров, они обречены? Если твари нападут на них, что они смогут сделать?

— Ничего. Они и так обречены. Но сейчас, по крайней мере, они умрут с большей пользой, и их смерти могут сохранить жизнь для многих других. Или ты хочешь поставить вместо них пастухов из деревни? Или их жен? Женщины и дети смогут жечь костры не хуже.

— Но мы врем им.

— Да. Мы врем им. Если хочешь командовать людьми, Эван, не пытайся быть хорошим для каждого. Следуй своей цели и старайся сохранить как можно больше людей, они тебе еще пригодятся. Но умей пользоваться ими, иначе какой в них смысл?

Не будет Эван больше никем командовать. Может, и к лучшему…

А сейчас, они сидят в поле между костров. Утоптали землю, постели теплые одеяла — ждать, возможно, придется очень долго. Очень хочется верить, что твари побродят вокруг, повоют и уйдут… Кто знает?

Самим, рядом, огня зажигать нельзя, свет слепит глаза.

Твари выйдут либо к одному костру, либо к другому, и тогда важно успеть заметить вовремя. Выйдут в нужном месте, именно там, где их будут ждать, а не решат обойти с другой стороны, подкравшись незаметно. Костры привлекут их.

Эван очень надеется — Хёнрир знает, что делает, пока план кажется слишком безумным.

Шельда дома… в безопасности. Если, конечно, можно найти безопасное место в деревне, рядом с которой бродят твари. Но если Шельда смогла спастись в Фесгарде, она сможет и здесь. Спастись с Тьяденом вдвоем… Сейчас Шельде не нужно быть рядом, видеть глазами и сражаться собственными руками. Она будет действовать магией. Она поможет им.

Они сидят внутри большого круга, насколько Эван смог это понять, если твари приблизятся, они заденут сигнальные нити. А в деревню щит не пропустит их. По крайней мере, не сразу.

Что ж…

Будем ждать.

— Ближе к рассвету, — говорит Хёнрир, — самое спокойное время. Тогда я немного посплю, дай мне часа три-четыре, если что-то увидишь — сразу буди. Потом можешь идти отдыхать сам, можешь домой, как хочешь. Потом приходи снова. Сложно сказать, сколько это продлится.

— И ты останешься один?

Хёнрир фыркает.

— Думаешь, когда дело дойдет до драки, ты как-то сможешь мне помочь? Сейчас мне нужны твои глаза, ты можешь среагировать быстрее, и быстрее понять, что происходит. Но когда твари будут здесь — это уже не будет имеет значения.

Эван до рези в глазах всматривается в ночью тьму.

Шельда сказала — если твари коснутся сигнальных нитей, он увидит вспышку, услышит звон. И у них еще будет время… Чтобы добежать? Чтобы предупредить людей? До каждого из костров не так далеко, он сам, на здоровых ногах, легко добежать сможет… А Хёнрир?

Если Хёнрира убьет первая же тварь, а за первой придут еще, то что делать Эвану?

— Значит, нужно рубить голову? — спрашивает он.