Дети павших богов

– Мечтателям нелегко живется. Боюсь, сейчас особенно. – Еще раз взглянув на письмо, он смягчился. – Надеюсь вырастить его достаточно сильным, чтобы смог выжить в таком мире.

В моей груди шевельнулась горьковато-сладкая боль.

Может, и мой отец вот так же говорил обо мне? Что, если за неодобрением он скрывал затаенную любовь?

Я вернулась к отложенному письму на столе, надписанному твердой рукой отца. От робости у меня сосало под ложечкой.

– Только на это всем и остается надеяться, – сказала я и, извинившись, вернулась с письмами к себе в комнату.

Отцовское письмо я перечитала четырежды.

Оно было кратким.

Эф,

вести от тебя и твоих спутников всех глубоко обеспокоили. Отныне невозможно отрицать, что люди желают войны.

Но это не отменяет запретности предложенного тобой пути.

Не понимаю, как ты могла подумать о нарушении их изгнания.

Нирая – отвратительное место. Ты никогда не чтила наших традиций, но я не желаю видеть, как их рушат подобным пренебрежением.

Смотри в оба глаза. Наблюдай за вишраи, поскольку они нам пока не союзники.

Больше не поднимай подобных вопросов.

Не заставляй меня пожалеть о своем выборе.

Тиирн

Глава 31 Тисаана

Шепот.

«Тисаана…»

Я прищурилась на заходящее солнце над бескрайними золотыми разливами. Теперь это Трелл. А когда-то был Низерин. Когда-то был дом.

Не диво, что он меня зовет.

«Тисааааанааа…»

Солнце спускалось, легонько целуя линию горизонта, вороша пальцами травы. Я подняла подбородок, подставила лицо небу, утонула в нем.

Кто-то вдали обернулся, потянулся ко мне. Я не видела кто. Таким ярким был свет, что человек превращался в расплывчатый силуэт. От него донеслось другое имя – имя, которого я не узнала, точно зная, что оно мое.

Пот стекал по загривку.

Я шагнула вперед, но солнце меня ослепило. И стало вдруг таким жарким, ужасно жарким, обожгло кожу. Я моргнула и раскрыла глаза в огненное море – голубое, как пламя, пожиравшее поместье Микова. Как то, что я вдохнула в себя, сражаясь с Решайе на глубочайших уровнях магии.

Золотые просторы съеживались, распадались.

Я опустила глаза – по ладоням расползалась черная гниль. Из кончиков пальцев били лучи.

«Ты меня видишь».

И теперь я узнала голос. Я смотрела, как ссыхается моя плоть: не осталось языка для слов, горла для крика. Ладони – желтоватая кость с багровыми трещинами.

…А когда ты смотришь в зеркало… – шепнул Решайе. – …Сама знаешь, кто отвечает на твой взгляд…

И все же из меня продолжала изливаться сила.

Хлестала, поглощая все, пока перед глазами не осталась одна белизна, белизна, белизна…

Я резко подняла веки – не помня, когда они опустились. Нура стояла надо мной с рапирой в руках, острие почти касалось кончика моего носа. Ее бледные щеки разгорелись, серебряные волосы сиянием окружили голову.

– Куда тебя уносило? – требовательно спросила она.

Ответить я не сумела бы. Всего одна секунда – нет, всего мгновение прошло, как я стояла на ногах, уклонилась от ее удара, пробила Иль Сахаем половину разделявшего нас расстояния.

И вот… лежу навзничь на песке учебной арены.

Целых две секунды. Даже три. Прошли. Просто…

…Пропали… – шепнул Решайе. – …Как и много другое…

– Некогда сны смотреть. – Нура носком подтолкнула ко мне Иль Сахай и двумя длинными скользящими шагами вернулась на позицию. – Вставай. Повторим.

Я поднялась вопреки бившейся за глазами боли. Отказываясь ее замечать. Будто мало того, что Нура сбила меня с ног…

Я встала в стойку в трех шагах от нее, потными ладонями обхватила рукоять Иль Сахая.

Мы обе напружинились, выжидательно следя друг за другом. Сходясь с Нурой, мы никогда не объявляли начала схватки. Ждали, изготовившись каждым мускулом, ловя малейшее движение.

И правильно. С Нурой никогда не знаешь, когда начнется война.

Пять секунд. Десять. И вот…

На этот раз Нура шевельнулась первой – к лучшему для меня, потому что давало время ответить. Она зашла слева, я ушла вправо, ответила ударом на удар. Сталь и золото в свете заката брызнули слепящими отблесками.

Атака – отступление, быстро, быстро, быстро, не давай ей ответить, приладиться.

Она подняла руку. Отступила танцующим шагом. Я выбросила вперед клинок Иль Сахая, задела ее плечо. На белом жакете остался багровый след.

Она поморщилась, но не отвела взгляда. Усмехнулась уголком губ.

Она рванулась на меня. Я ушла в сторону, наживаясь на кратком мгновении, когда она вышла из равновесия.

Бей, бей, бей…

Наши клинки встретились неожиданно для нее. Ее легкая гибкая рапира едва удержала тяжелый удар Иль Сахая. Она развернулась всем телом, ловя меня за запястье. Но я этого ожидала – знала, что она не остановится.