Дети павших богов

В памяти мелькнули осколки прошлого Решайе. Мои внутренности на столе. Белый потолок. Небывалая боль.

– Заслужил, – ответил Макс. – Так оставим его здесь, гнить, сдирая с себя лицо.

Я напряглась, сомневаясь.

«Ты говорил, хуже всего для тебя, что ты не жив и не мертв, – обратилась я к Решайе. – Пусть и он так существует. Не может быть казни страшнее».

Мучение. Страшная пытка.

Решайе молчал. Но я чувствовала, как он понемногу уступает, и осторожно переняла управление. Макс тотчас заметил перемену.

Но нам нельзя было терять время. Вардир завопил. Он валялся на полу, на его лице, похоже, не осталось ни клочка целой кожи. Он рыдал.

– Не могу поверить, как не увидел, они идут, идут. Невероятно, как я не…

Сами стены, казалось, разом двинулись на нас. И когда успело так стемнеть?

Я испуганно оглянулась на Макса.

– Хватит уже, – буркнул он и схватил меня за руку, ладонь другой руки прижав к стене.

И ничего не изменилось.

– Макс…

– Стараюсь.

Еще раз. Ладонь к стене.

Ничего.

Стало совсем темно. Так темно, что в тенях мне мерещилось движение, словно из резьбы на стенах выползали призраки.

У меня встали дыбом волосы на загривке, захолонуло сердце.

– Ладно, жалкий стервец, – бормотал Макс. – Кончай игру.

Он ударил в стену кулаком и снова прижал ладонь. Я приложила рядом свою.

Открывайся, открывайся, открывайся…

Стена разошлась. Я судорожно перевела дыхание. Макс дернул меня за руку, и мы помчались по этим гладким каменным коридорам – боги, с чего я взяла, что в них было светло? То, что казалось светлым, как кость, стало пепельным, темным, закопченным. Резные знаки шевелились.

Поворот, еще один, еще. Все коридоры одинаковые. В одном месте Макс встал, уставившись в глубину коридора застывшим взглядом.

– Что там? – спросила я. – Ты куда смотришь?

Нет ответа.

– Макс…

Он обернул ко мне бледное лицо:

– Давай выбираться.

Клянусь, я слышала безмолвный шепот: «Останьтесь».

…Вперед… – шептал Решайе. – …Скорее!..

Мы проскочили за новый поворот, и я чуть не споткнулась.

Я видела перед собой женщину с буйными черными кудрями, с глазами, из которых смотрел родной дом.

– Тисаана! – взывала она ко мне, простирая руки. – Тисаана, милая. Доченька моя любимая, моя сильная. Я так скучала по тебе!

Я приросла к полу.

«Что-то не так», – шепнул слабый голос в глубине сознания.

Но всем остальным существом я тянулась к ней. Я даже запах ощутила – соли и жасмина. Запах безопасного детства.

– Тисаана, этого нет. – Макс сжал мне руку, потянул назад. – Что бы ты ни видела, этого нет.

– Я так стосковалась, – выдохнула женщина. Слезы заливали ей щеки. – Я все звала тебя, а ты не приходила.

Я моргнула – ее лицо окрасилось кровью, протянутые руки распадались.

– Я умирала одна, в темноте, а ты не…

– Тисаана, этого нет. – Макс за плечо дернул меня от нее, и я, запнувшись, снова перешла на бег.

«Вернись, – шептал мне голос. – Не покидай ее снова».

Голос этот отзывался в затихающей за спиной мольбе.

– Прошу, Тисаана, пожалуйста, помоги мне, вернись…

– Это такое место, – бросил на бегу Макс. – Оно тобой питается. Не задерживайся, что бы тебе ни показали.

Образ матери оказался только началом. Я увидела Макса в цепях и в крови, изъеденного гнилью, в которой сразу узнала свою магию. Увидела Серела, умирающего от голода, изувеченного, корчащегося под бессчетными ударами бичей. Саммерина. Мофа. Треллианских беженцев. И все об одном: «Помоги. Помоги!»

Макс тоже несколько раз спотыкался, замирал и с каждым разом становился все бледнее и молчаливей. Могу только гадать, что виделось ему. Один раз мне пришлось его удерживать – он рвался обратно, и я тащила его до угла, где он опомнился настолько, чтобы двинуться дальше.

Пока мы добрались до выхода, темнота стала почти непроглядной. Дверь показалась мне больше, чем запомнилась: высокая, узкая, черная. Знаки на ней блестели из теней, отражая несуществующий свет.

Макс приложил ладонь к створке.

Она не шевельнулась.

Знаки перемещались, как сползающиеся на мертвечину жучки, собирались вокруг нас.

Я тоже надавила на дверь.

– Выпусти нас! – пробормотала я на теренском, словно уговаривала сам Илизат. – Нам здесь не место.

«Так ли?»

Шепот звучал со всех сторон.

– Ладно, Илизат, – заговорил Макс. – Ты нас должным образом впечатлил. А теперь отпусти, живо!

Все значки со стен разом собрались вокруг Макса, обрамив его силуэт. Из углов тянулись тени, ласкали его.

Это не было голосом, но я различала каждое слово.

«К чему отпускать, если ты сам ко мне вернулся? Пусть однажды ты ушел. Но твое место здесь».

– Нет! – Я ударила по двери ладонью, вложив в толчок всю свою магию – всю магию Решайе.

Мои пальцы осветились.

Все новые тени протягивались к Максу наподобие жадных рук.

«Твое место здесь, – ворковал Илизат. – И что значат несколько недель разницы?»

Дверь продержалась еще мгновение.

Последний удар силы, и она распахнулась. Мы с Максом вывалились наружу. Я зажмурилась от яркости внешнего мира. Макс, выдернув из кармана пергамент, чертил стратаграмму. Получилось только со второго раза – в первый дрожащие руки не справились с кругом.