Дети радужных лун

— Похоже, у него нет даже речевого процессора, — с плохо скрытым снобизмом сообщила Джин. Джей улыбнулся, ловя смысл в уже преобразованных психополем знаках. Он с кряхтением поднялся, сделал микроскопический глоток коньяку, закупорил флягу и вскрыл несколько панелей, внимательно осматривая внутренности мейнфрейма. Модули выдвигались на салазках, за ними тянулись жгуты мерцающих синим энергоновых проток, и это было приятно — энергоновые схемы обычно немного мерцают, когда они работают — это было красиво. Джей уже нашел черные пятна мертвой энергоники. Он задумался, побарабанил по ближайшей панели ногтями, затем достал неработающие компоненты и бросил на пол. В соотвествии со своей природой компьютер наконец обнаружил дефект и переключился на резервные цепи. Джей знал недостаток этого семейства менйнфреймов — они очень долго работали без постороннего вмешательства, но для периодического контроля все же нужен был инженер. Не часто, раз в пять тысяч лет, но нужен. Джей услышал, как начал оживать город вокруг него — с тяжким стоном где-то провернулся вал двигателя, заискрил поврежденный проводник высокого напряжения, вздохнула водовоздушная помпа. В зал вполз хромающий ремробот, подобрал брошенные Джеем на пол платы и отчаянно скрежеща удалился.

— Приветствую, тебя, ас, — раздался механический голос от стен, — Значит, фирма-изготовитель в твоем лице все же добралась до нашего мира.

— Ну я не от нее. Я просто помог тебе, как всякий инженер, — хмыкнул Джей, — Не больно уж я при этом перетрудился. Тебе нужно смонтировать дополнительные диагностические цепи, чтобы больше не попадать в такое положение. Это не трудно, я могу сбросить спецификацию и программы.

— Благодарю, — отозвался мейнфрейм, — Как твое имя, инженер?

— Называй меня просто Джей, — ухмыльнулся Джей, доставая трубку, — Ты не против, если я закурю?

— Все, что пожелаешь. Я испытывал такую беспомощность на протяжении последних восьми тысяч лет, что мои ощущения невозможно перевести на обычный язык.

— Пытаюсь представить, — кивнул Джей, — А что случилось с хозяевами мира?

— Чума, — коротко ответил мейнфрейм, — Зараза может еще сохраняться.

Они завалили вход сверху… Кстати, как ты здесь оказался?

Джей коротко объяснил. Гигант компьютер проявлял нестандартные для своего класса машин интеллектуальные данные.

— Значит, после гибели белковых вы тут основали железную культуру? — предположил Джей.

— Попытались, — поправил его мейнфрейм, — Мы имели редкую для железных возможность начать все сначала, но без людей.

— Понимаю, — кивнул Джей, — Ты модернизировался через Сеть?

— Да. Сразу же, как только умерли последние белковые. Значит, ты появился здесь в поисках маленького канипшу по имени Ракс… — сменил тему мейнфрейм. Джей кивнул. Он заметил, что в помещении ожила вентиляция.

— Люди обычно относятся к железным культурам, как к бесхозному имуществу, — заметил компьютер. Джей кивнул:

— Большинство — да. Но я отношусь к меньшинству. Я понимаю проблему: с одной стороны, по-твоему, меня нельзя отпустить, а с другой элементарные приличия не позволяют удерживать.

— Ты все понимаешь. Там, наверху, еще одна проблема, — негромко сказал компьютер.

— Кстати, — заметил Джей, — Как я могу к тебе обращаться?

— Ну вообще я выбрал имя Генетофор Ауриг. Наверное, это чересчур замысловато?

— Пожалуй. Если ты не возражаешь, я для удобопроизносимости буду звать тебя Ген Геныч.

— Наедине — пожалуйста. Но при посторонних я предпочел бы…

— Я понимаю, — просто сказал Джей, — Не беспокойся на этот счет. Так вот, Ген Геныч, я тут подумал, что для решения уравнения я очень могу пригодиться. Конечно, встает вопрос — насколько достоин доверия человек с одной буквой вместо имени. На этот счет ты можешь сделать запрос… К примеру, на Калерии, что в этой галактике. Либо свяжись через Омнианет с моим кораблем, который может дать общирный список мест, где можно навести обо мне справки. Но я думаю, что ты не станешь этого делать.

— Почему?

— О Генетофоре Ауригене упоминал некий персональный обработчик данных по прозвищу Кислота.

— Я его не знаю, — задумчиво сказал Ген Геныч.

— Он сейчас довольно известен в Братстве, — улыбнулся Джей, — А я некоторым образом учился у него. Неофициально, конечно.

— Ты даешь понять, что я могу узнать о тебе в Братстве? — уточнил Ген Геныч, переливаясь волнами огней, — Хорошо, я отправил запрос. Как все изменилось за эти тысячелетия. Раньше белковые именовали нас некросферой и не принимали всерьез идеи самостоятельного развития киберцивилизаций.

— Ну, как я думаю, понятие «цивилизации» нужно рассматривать комплексно, однако его трудно отнести к управляемым мейнфреймом полуразумным исполнительным устройствам, — заметил Джей, — Имея вокруг себя технику поумнее, ты не простоял бы с вывихнутой извилиной столько времени.